— Да… его застрелили. Но почему именно его?
Винтер молча полез в карман за сигариллой.
— Ну хорошо, — сказал он закурив. — Они рвут когти, и это им удается. Где-то они прячутся. Вероятно, другие в организации знают, где именно, а может, и нет. Потом что-то происходит. Возможно, они решили разбежаться и уходить поодиночке, но мы исходим из того, что кого-то убили… в присутствии и с согласия остальных. Значит, остались мужчина, женщина и, видимо, девочка. Женщина шведка… Они же каким-то образом вернулись в Швецию!
— Вернулись! — с досадой сказал Бендруп. — Мы сделали все, что могли, но этого оказалось недостаточно. Скорее всего у них были контакты, и их провез какой-нибудь контрабандист.
— Такой контакт легко купить, — пожала плечами Микаэла. — Денег у них было достаточно.
— Если что-то осталось… Деньги скорее всего были уже у казначея организации.
— Но девочка… Допустим, она присутствовала при ограблении. Однако потом оказалась в больнице в Гетеборге… Кто еще уехал с ней из Дании?
— Может, и никто. Это, знаешь… вполне допустимая гипотеза. Давай представим… И женщина, и этот последний, кто с ней был… их тоже убили. Сразу после ограбления.
— Или они все же уехали в Швецию. — Микаэла, похоже, склонялась к более человечной версии.
— А этого последнего так и не удалось опознать?
— Нет. Мог быть шведом… женщина же была шведкой. И он мог быть шведом.
— А за каким… а зачем они вообще сюда приехали? Почему участвовали в этом ограблении?
— Кто их знает… Вероятно, у организации есть ячейка в Гетеборге. Но мы ничего не смогли установить точно… Только когда девчушка попала в больницу и всплыло имя Бригитты Делльмар, мы выстроили версию, что это именно их, маму с дочкой, видели в машине.
— То есть никакой связи между ней и убитыми датчанами не нашли?
— Нет… И вообще ни с кем из байкеров. Но, как говорится, любовь не знает границ. Пограничная любовь. Бывает пограничное сотрудничество, а бывает пограничная любовь. Тоже своего рода сотрудничество. А может, хотели распределить риски.
— Их искали всерьез, — сказала Микаэла. — И мужчину, и женщину.
— О ней больше никто никогда не слышал. Исчезла. У нее маленький ребенок… так что вывод напрашивается.
— А что с этим коттеджем? — спросил Винтер. — В этом, как его…
— Блокхус. Это на море, на западном побережье. В дачном поселке.
— И вы знаете точно, что они там были?
— Их видели. Несколько свидетелей. Мы, конечно, прошерстили дом, но безрезультатно…
— Намного позже ограбления, — добавила Микаэла.
— Как это?
— У них был ключ или отмычка… Они проникли в дом незаметно, никто ничего не видел. Этот коттедж выстроен на отшибе, и там постоянно никто не жил. Сейчас все по-другому, но тогда было именно так — летний коттедж на отшибе. Никаких следов они после себя не оставили. Потом приехали хозяева и продолжили ремонт — новые обои, покраска и тому подобное. И только позже кто-то из соседей при опросе вспомнил… Далеко не сразу…