— И опять ребенок… Жуткая история. — Микаэла поставила бутылку на стойку. — И версия твоя вполне вероятна… Вопрос только, замешаны ли наши байкеры. Косвенно, конечно, замешаны, но напрямую… не знаю.
— Посмотри на нашего опекуна.
— Они наверняка в курсе… Вопрос только в том, было ли их пятеро с самого начала.
— Шестеро, — поправил Винтер. — Не забывай ребенка. Хелену.
— И где твой убийца? Тоже поехал в Швецию? Или остался в Дании? Может быть, здесь, в Ольборге?
— Он только что прошел мимо по улице, — сказал Винтер. — Шучу. Откуда мне знать… Но августовское убийство в Гетеборге… Может, он и не живет постоянно в Швеции, но в августе там был.
— Если это он.
Винтер молча кивнул.
— Могу предложить другую версию… Один из шестерых выжил… но этот один — женщина. Бригитта.
Винтер опять кивнул.
— Ты побледнел, — сказала она. — И я, наверное, не румянее тебя. Эта версия еще страшней.
— То есть она убила собственную дочь?
— Может, у нее не было выбора. Или не знала, что это ее дочь… Тебе не хуже меня известно, что мы сейчас заглядываем в мир, непостижимый для нормальных людей.
— Это часть нашей работы… той самой, от которой то и дело становится не по себе.
— Но моя версия тоже всего-навсего версия.
Винтер дошел до Бульвара и осмотрелся.
Никого. На улице никого, в окне кафе «Бульвар» никого. То же пьяное шевеление у дверей бара «Майорка».
Он поступил как и накануне — дождался, пока сработает реле в коридоре, проскользнул в темный номер и подкрался к окну.
Через несколько секунд по улице проследовал вчерашний тип.
И в то же мгновение в кармане заверещал мобильный. Винтер сам не знал, зачем таскает его с собой — он был убежден, что телефон не работает. Достал его и посмотрел на дисплей — номер Ангелы.
— Это я, — сказала она.
— Ты уже звонила?
— Нет… а почему ты спрашиваешь?
— У меня мобильный не работал.
— Может, твой абонемент не распространяется на другие страны? Как это называется… роуминг?
— Не знаю…
— Но я же звоню. Как ты там? Как там в Ольборге?
Что на это ответить?
— Кровь леденеет, — сказал он.
Его разбудило щелканье дождевых капель по жестяному откосу окна. Будильник еще не звонил. В комнате было совершенно темно, рассвет никак не мог пробиться сквозь затянувшие небо свинцовые тучи.
Он спустил ноги с кровати и двинулся было в туалет, но тут же со всего маху ударился большим пальцем ноги о прикроватную тумбочку.
Винтер выругался и сел на постель, дожидаясь, пока пройдет острая боль. Даже помассировал немного ушибленный палец. Потом встал и похромал в туалет.
Вернулся и лег с той же мыслью, с которой заснул накануне, — о Беате Мёллер. Он так ее и не видел. Может, стоит съездить? Зачем? Притащиться черт знает куда, поставить машину поодаль и посмотреть, как она выходит из дома?