Лишь испуг и сильная растерянность.
– Насчет Конищева, – ответила я, закидывая ногу на ногу. – А шо?
В следующее мгновение Никитюк начал монолог, который можно передать только в приблизительном переводе, – слишком много в нем было нецензурной лексики и национального колорита одновременно.
Но если опустить все словесные изыски и оставить лишь суть, то выходило, что Конищев совсем спятил, потому что вот уже две недели практически не появляется на работе, и ему, Никитюку, приходится вкалывать за двоих, а тут как раз подошли сроки поставок материалов, а Сергей словно помешался на своих бабах или чем-то там еще, а такое до хорошего не доведет, потому что он, Никитюк, тоже может позволить себе иногда вечером расслабиться и заказать где положено девчонок, оплатив по тарифу, но исключительно в свободное от работы время, поскольку «Мастерок» горит синим пламенем, и он, Никола, тоже может в любой момент на все наплевать и уехать к маме в деревню под Харьковом.
В общем, примерно в таком духе, сплошным цветистым монологом.
– Ну и шо он тебя ко мне послал? – закончил Никитюк свою речь вопросом, видимо, принимая меня за одну из женщин Сергея, которые сбивают директора с истинного трудового пути. – Деньги, что ли, закончились? Нету у меня! Так и передай – я тоже все пропил! Нету, кончились деньги. А шо, не могу себе позволить?
И все же я невольно обратила внимание на то, что, несмотря на обличительный тон, компаньон говорил о Сергее с едва уловимым оттенком восхищения, словно и он сам хотел бы уметь так же вольно и нахально себя вести, а не только горбатиться с деловыми поставками, но – увы…
Видно было, что Никитюк все же считает Сергея в бизнесе за главного, не слишком рвется на первые роли, а, наоборот, страдает теперь от того, что ему приходится действовать без руководящих указаний, а ничего хорошего из этого явно не получается.
В нескольких словах я описала цель своего визита, строго прибавив, что он должен оставаться тайной для окружающих, и в особенности – для самого Конищева.
– Так ты шо, хочешь сказать, что моего Серегу грабанули? И он про это молчит? – поразился Никитюк, разом забыв о своих служебных проблемах. – Ничего себе! Да я бы… да я бы вообще не знаю шо сделал… Я бы… Да теперь понятно, какие ему сейчас дела, если надо срочно выручать свое добро. Смотри-ка, даже другу ничего не сказал, вот историк тоже, как будто бы мы не люди, ничего понять не можем.
Все это время я пристально смотрела в лицо компаньона Конищева.
Никитюк совершенно искренно поразился, услышав от меня новость про ограбление квартиры Конищева.