Вы сами понимаете, друзья мои, что я не мог смотреть на это спокойно. Каким восторгом преисполнилось мое сердце, когда я подумал: вот прекрасный случай быть полезным леди Джейн! И я побежал — бог мой, как я бежал! Наконец, задыхаясь, не в силах вымолвить ни слова, я добежал до кареты. Этот человек, голубоглазый, как все англичане, скользнул по мне взглядом, но он был так поглощен разговором, что не обратил на меня никакого внимания, и леди тоже не сказала ни слова. Она все еще сидела, забившись в угол, и ее прекрасное бледное лицо было обращено к нему. Он был недурен собой — высокий, ладный, смуглолицый; когда я взглянул на него, то почувствовал укол ревности. Он говорил тихо и быстро, как все англичане, когда ведут серьезный разговор.
— Слышите, Джинни, я люблю вас, только вас одну, — сказал он. — Не будьте злопамятны, Джинни. Что было, то было, забудем прошлое. Ну, скажите же, что все забыто.
— Нет, Джордж, никогда, слышите, никогда! — воскликнула она.
Ее красивое лицо побагровело. Он едва сдерживал ярость.
— Почему вы не хотите простить меня, Джинни?
— Я не в силах забыть случившееся.
— А, черт, вы должны выбросить это из головы! Довольно я умолял вас. Настало время требовать. У меня есть на вас права, понятно?
Он грубо схватил ее за руку.
Я тем временем перевел наконец дух.
— Мадам, — сказал я, приподнимая шляпу, — простите за вмешательство, но не могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?
Однако оба они обратили на меня не больше внимания, чем на муху, которой вздумалось бы жужжать около них. Они не сводили глаз друг с друга.
— Слышите, у меня есть права! И я достаточно долго ждал.
— Напрасно вы хотите меня запугать, Джордж.
— Так вы согласны?
— Никогда в жизни!
— Это ваше последнее слово?
— Да, последнее.
С уст его сорвалось проклятие, и он бросил ее руку.
— Ну ладно, миледи, я приму меры.
— Простите, сэр! — сказал я с достоинством.
— Ах, да подите вы к черту! — воскликнул он, поворачивая ко мне искаженное злобой лицо. С этими словами он дал шпоры коню и поскакал назад.
Леди Джейн провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду, и я с удивлением заметил, что она вовсе не хмурится, а улыбается. Потом она повернулась ко мне и протянула руку.
— Благодарю вас, полковник Жерар. Я знаю, вы сделали это из благородных побуждений.
— Мадам, — сказал я, — если вы соблаговолите сообщить мне имя этого джентльмена, ручаюсь, что он никогда более не посмеет вам докучать.
— Нет, нет, заклинаю вас, не поднимайте скандала! — воскликнула она.
— Мадам, посмею ли я забыться до такой степени! Будьте уверены, что в этой истории имя леди мною упомянуто не будет. Послав меня к черту, этот джентльмен избавил меня от щекотливой необходимости искать повода для ссоры.