Итак, «вокруг основного фабульного вещного ядра, заселенного необычайно тесно, где вещи толпятся и налезают друг на друга, вокруг этого плотного ядра создается другая сфера, предметно более разреженная, но зато и гораздо большая, включающая обширный круг предметов, к фабуле уже отношения не имеющих»; этот круг и создается прежде всего «при помощи знаменитых развернутых гоголевских сравнений» [31], что воплощает «страстное стремление к всеохватности» [32], свойственное автору «Мертвых душ».
В этом мире гоголевских вещей свое важное и, можно сказать, особое место занимает шкатулка Чичикова. Она впервые упоминается уже в начале первой главы, в третьем абзаце. Селифан и Петрушка принесли чемодан Чичикова, а «вслед за чемоданом внесен был небольшой ларчик красного дерева с штучными выкладками из карельской березы, сапожные колодки и завернутая в синюю бумагу жареная курица» (VI, 8). Соседство с сапожными колодками и жареной курицей означает лишь, что для слуг между этими предметами нет существенных различий. Сам же Чичиков своему «ларчику» уделяет внимание гораздо больше. Герой складывает в него все, что привлекает его внимание, что может пригодиться. Знакомясь с городом, Чичиков, скорее всего, сам не зная зачем, «оторвал прибитую к столбу афишу». Авторское замечание — «с тем чтобы, пришедши домой, прочитать ее хорошенько» — мало что объясняет. Чичиков не театрал, среди господ актеров он явно не мог найти владельцев и продавцов мертвых душ, следовательно, он прихватывает афишу просто так, на всякий случай. Можно сказать, что он ведет себя как писатель, который многое замечает, собирает и приберегает для будущей работы. Ларчик Чичикова в этом контексте уподобляется записной книжке, из которой при случае можно позаимствовать «сюжет для небольшого рассказа», какую-либо идею. Гоголь вел записные книжки на протяжении всего творческого пути, при этом первая называлась «Записная книга всякой всячины, или подручная энциклопедия». Всякая всячина хранится и в ларчике Чичикова. Вернувшись в свой «нумер», он дотошно изучил афишу и, «не нашедши ничего, протер глаза, свернул опрятно и положил в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать все, что ни попадалось» (VI, 12).
Гоголевский текст также может производить впечатление «ларчика», в который автор (правда, гораздо более продуманно, чем герой) складывает все, что ни попадается ему в жизненной и творческой реальности. Этот писательский принцип дает о себе знать в каждой из глав. «Пестрядевые мешочки» (т. е. изготовленные из пестряди — грубой домашней материи из разноцветных ниток), в которых Коробочка хранит «целковики» (серебряная монета в один рубль), «полтиннички» (серебряная монета в 50 копеек), «четвертачки» (серебряная монета в 25 копеек), размещаются в комоде помещицы рядом с «ночными кофточками», «распоротым салопом» (салоп — верхняя женская одежда в виде широкой длинной накидки с прорезями для рук и небольшими рукавами, часто на подкладке, вате или на меху), «нитяными мешочками». Лишь на первый взгляд между этими предметами нет связи. Распоротый салоп может «обратиться в платье», если «старое как-нибудь прогорит во время печения праздничных лепешек». «Но не сгорит платье», — замечает автор, — «бережлива старушка», и, следовательно, будут накапливаться «пестрядевые мешочки». Достанется по духовному завещанию «племяннице внучатой сестры» распоротый салоп «вместе со всяким другим хламом». В этом контексте целковики, полтиннички и четвертаки — тоже не более чем хлам, мнимая опора быстротекущей жизни. А между комодом Коробочки и ларчиком Чичикова просматривается что-то общее: страсть к накопительству, вещизм, тревога о будущем, стремление к стабильности жизни, желание найти точку опоры — пусть в материальном мире, пока недоступен другой.