Нет, нельзя безнаказанно нарушать законы природы! Сознание растаяло, словно изморозь под лучами взошедшего солнца. Мир вывернулся наизнанку. Коварно изменив свои параметры, превратил его в монету, падавшую в озеро Рощи Богов. Круг за кругом, все глубже и глубже. Свет остался далеко позади и теперь лишь мутнел блеклым пятном. И вот он на самом дне, среди других серебряных кружочков. Но это уже не монеты, а лица погибших воинов. Их боль, их муки… Клубок оборванных судеб спрутом тянется к нему, желая вплести в себя еще одну нить.
— Ну, что же Вы! Милый рыцарь! — пронзает безмолвие насмешливый голос Луиз де Форш.
Возникший в полумраке силуэт, играя светотенью, обретает черты Дриолы.
— Мы с Вами, мой дорогой, саламандрами плясали в пламени, играючи пронзали бездну и, наконец, зажигали звезды! Стыдно вот так просто расстаться с жизнью! Боритесь! Будьте мужчиной. Докажите, что я в Вас не ошибалась! Ну же! За мной!
Сергей потянулся к рукам Дриолы. Но они неуловимо скользили куда-то вверх. Отпускать их нельзя! Как легко падать вниз, и как мучительно тяжел обратный путь! Вот, наконец, поверхность…
Мир нехотя, со скрипом возвращается в привычное измерение. Боль первого вдоха, стук молота в висках, грохот сердца в груди…
Сквозь рассеивающуюся пелену — встревоженные лица Кена и Федрика.
— Хвала богам! Господин жив!
— Ну, Советник! Вы нас и напугали!
— Я, я… их задержал? — еле слышно непослушным языком пролепетал Сергей.
Им всецело владела неимоверная слабость, а перед глазами плясали разноцветные огни.
— Задержал?.. — изумленно переспросил Генсли. — Да Вы, маг, испепелили почти все та-мильское войско! Сейчас де Троль да протрезвевшие бароны со своими молодцами дорезают остатки. Как "волки" ни рвались, но я их не пустил. Живы, все до единого живы. Зато Вы, Советник, едва не отдали Трехглавому душу. Думаю, Создатель ее все равно бы не получил? А?
На сей раз в его голосе уже звучала привычная ирония.
— Давай, Федрик, отнесем твоего господина в шатер…
— Я сам…
— Ну-ну, попробуйте! Видели бы Вы себя со стороны! Покойник чистой воды, — "утешил" его Генсли.
Титанические усилия позволили лишь шевельнуть рукой, не более.
Краевский не слышал, как его переправили в шатер и бережно укрыли тапировым спальником.
Когда он пришел в себя, Федрик напоил его своим фирменным кисляком, добавляя туда лечебный мед.
На вторые сутки Сергей мог сидеть, а на третьи вышел из шатра — и ахнул. Перед ним ровными рядами, в полной экипировке, с зубатыми шлемами в руках стояли "Степные волки".
Генсли вышел вперед. В руках он держал ожерелье из инкрустированных золотом клыков ворка.