Я же на хорошей крейсерской скорости припустила к дому, чуть не снеся подъездную дверь от неуёмного желания поскорее оказаться внутри. Только в квартире позволила себе отдышаться и облегчённо сползла по стене. Вроде пронесло…
* * *
— Элька, ну ты просто ненормальный человек! И почему ты вечно влипаешь в истории?! — возбуждённая подруга наматывала вокруг меня круги, вызывая лёгкое головокружение у вашей покорной слуги и недоумённые взгляды гуляющей с детишками и без публики.
— Мор, замри, пожалуйста. Скоро траншею вокруг меня прокопаешь. На фронт бы тебя во Вторую Мировую — немцы удавились бы коллективно от такого сверхскоростного ройщика окопов в стане врага.
Мы уже полчаса торчали посреди Измайловского парка, распугивая прохожих эмоциональными воплями: я — снова и снова пересказывая в лицах ситуацию вчерашнего вечера, Морка — вскрикивая и комментируя в особо напряжённых местах.
Наконец, слегка успокоившись:
— Как думаешь, кто это был?
— Да мне-то откуда знать? Мало, что ли, придурков?
— Немало. Но много о тебе знающих придурков относительно небольшое количество, согласись.
Я, естественно, соглашалась, но легче от этого не было. Пустой разговор. Окидываю рассеянным взглядом парк. Нет, осень — просто невероятно красивое время. Столько ярких красок. Ах, как жаль, что таланта художника я лишена напрочь.
Сопровождая до земли очередной плавно опускающийся солнечно-жёлтый лист, взгляд вдруг зацепился за смутно знакомую фигуру, быстро удаляющуюся куда-то вглубь парка. Вот среди деревьев мелькнула снежно-седая шевелюра, тут же скрывшись в гуще листвы. Я, не до конца осознавая, что делаю, с низкого старта припустила следом. Через пару минут натужное сопение возле уха дало знать — Мира, верный товарищ, ничего не понимая, всё же старается от меня не отставать.
Так мы пробежали метров триста… И чуть кубарем не вылетели на небольшую полянку — я споткнулась о какой-то корень, а Морка о меня. Чудом удержавшись на ногах, а также не забыв произошедшее шёпотом нецензурно и дружно прокомментировать, шустро юркнули за ближайшее дерево, оглядывая место действия. Тут же попытавшись ещё и перестать дышать — в десяти шагах от импровизированного укрытия переговаривались «рыцари» наших с мелкой гарпией пылких сердец.
Блондинчик, стоя к нам тылом и, по-видимому, сложив руки на груди, внимал эмоциональному рассказу темноволосого. Очень эмоциональному: размахивание руками, жуткие гримасы — полагаю, попытки изобразить описываемые события в лицах. Нда, не дай Бог узреть такого мима, заикание на пару с нервным тиком обеспечены почти стопроцентно. Судя по ответному бормотанию, мой герой время от времени задавал уточняющие вопросы.