Проблема в том, что большинство из нас вышли из неблагополучных семей, потому что мы живём в падшем мире. Даже если наши родители были бы святыми, мы всё равно бы получали эмоциональные раны.
Основная проблема здесь в том, что дети не знают, как передавать свою боль Богу и часто не имеют родителя, который бы помог им в процессе исцеления. В место этого они пытаются развить механизм защиты, чтобы избежать боль. Будучи детьми, мы пытаемся решить проблему сами – проблему, которую может решить только Божья любовь и истина. В реальности мы, как дети, пытаемся исцелить самих себя и это есть грех, потому что только Иисус может исцелить нас.
Мы не можем винить себя или винить детей за это. Это всё, что знает ребёнок. В результате дети развивают поведение, которое служить механизмом защиты от боли. Однако они вносят этот механизмы защиты во взрослую жизнь, что у взрослых становится неправильными твердынями, искажающие наше взаимоотношение с другими; эти механизмы защиты являются вредоносными и часто приводят к пристрастиям и другим вещам, нацеленным на покрытие боли и эмоциональных ран прошлого.
Полезно знать, что когда дети ранены, они делают две вещи: 1) они создают убеждённость или восприятие об этом случае и 2) они пытаются найти механизм защиты для решения проблемы.
Создание убеждённости – дети очень эгоцентричны в том, как они видят и интерпретируют свой мир. Когда случается что‑то травмирующее, болезненное, страшное, приводящее в замешательство или постыдное с ними, они начинают верить, что это их вина. Если родители развелись, они начинают думать, что это из‑за них. Если отец сексуально надругался над ними, они верят, что сами послужили причиной для этого. Если мать бьёт их, они инстинктивно думают, что сделали что‑то неправильное. Эта тенденция персонализировать травму часто усиливается словами от того, кто причиняет боль, говоря им, что это их вина. Обычно дитя является полностью невинным или просто ребёнком, но всё дело в том, во что сам ребёнок верит. Когда дети интерпретируют травмирующие события через свои эгоцентричные экраны, они приходят к таким объяснениям:
Я плохой, грязный, виноватый.
Я тупой, неграмотный, неполноценный.
Я не любимый или нежеланный.
Я никому не нужный, бесполезный.
Я одинокий. Беспризорный.
Здесь мы многое позаимствовали у доктора Эда Смита и его принципов Молитвенного Служения (TPM). Эти принципы учат нас, что негативные эмоции, связанные с нашей памятью, приходят не от того, что произошло с нами, на сколько плохим бы это ни было, но от лжи, которой мы верим о самих себе в результате этого переживания. Память – это не источник боли, но контейнер для боли. Боль приходит от лжи и пока раненный ребёнок верит в эту ложь, ложь будет создавать негативные эмоции