— Я хотел бы знать, что вы имеете в виду, мистер Холмс. Может быть, это рыбачьи лодки?
— Нет, нет. Они были слишком далеко.
— Ну, хорошо, в таком случае, может быть, это Беллами и его могучий сынок? Не очень-то ведь они любили мистера Макферсона. Не они ли расправились с ним?
— Нет, нет, вы ничего из меня не вытянете, пока я не доведу дела до конца, — улыбаясь, сказал я. — А теперь, господин инспектор, у каждого из нас есть своя работа. Если вы захотите встретиться со мною здесь в полдень…
И тут произошло нечто ужасное, послужившее началом конца.
Я вдруг услышал, что входная дверь резкораспахнулась, в коридоре раздались чьи-то нетвердые шаги, и в комнату ввалился Ян Мэрдок — бледный, растрепанный, в расстегнутой одежде, хватаясь за мебель своими костлявыми руками, чтобы не упасть на пол.
— Брэнди, брэнди, — задыхаясь, проговорил он и со стоном упал на диван.
Он явился не один. За ним следом вбежал Стэкхэрст, без шляпы, запыхавшийся и почти такой же потрясенный, как Мэр дом.
— Да, да, брэнди, — крикнул он, — ведь он находится при последнем издыхании! Все, что я мог сделать, — это привести его сюда. По дороге он дважды терял сознание.
Полстакана спирта произвели удивительную перемену. Мэрдок приподнялся на локте и сбросил с плеч пиджак.
— Ради бога! Растительное масло, опий, морфий! — кричал он. — Дайте мне что-нибудь, чтобы облегчить эту дьявольскую боль!
Мы с инспектором громко вскрикнули. На обнаженном плече Мэрдока виднелся похожий на сетку красный узор, такой же самый, как тот, который оказался смертельным для Фитцроя Макферсона.
Но жестокие страдания причиняла Мэрдоку, видимо, не только израненная кожа, потому что несчастный перестал вдруг дышать, его лицо почернело, и затем, судорожно ловя воздух, он схватился рукой за сердце. По его лбу скатывались капли пота. Ежеминутно он мог скончаться. Мы вливали в его горло брэнди, и каждый глоток возвращал бедняге силы. Тампоны из ваты, смоченные в оливковом масле, успокаивали боль, причиняемую странными ранами. Наконец его голова тяжело упала на подушку. Измученный организм искал отдыха для восстановления запаса своих жизненных сил. Это был полусон, полуобморок, но все же он облегчал страдания.
Расспрашивать Мэрдока не имело смысла, поэтому, как только мы перестали опасаться за его жизнь, Стэкхэрст повернулся ко мне.
— Боже мой, — воскликнул он, — что это такое, Холмс? Что это?
— Где вы его нашли?
— На пляже. На том самом месте, где погиб несчастный Макферсон. Будь у Мэрдока такое же слабое сердце, как у Макферсона, он не находился бы сейчас здесь, с нами. Пока я вел его к вам, я не раз думал, что его песенка спета. До Гэйблс было слишком далеко, поэтому я привел его сюда.