Барримор приткнулся к окну, держа свечку у самого стекла. Лицо его было обращено ко мне в профиль и выражало напряженное ожидание. Так стоял он несколько минут. Затем тяжко застонал и нетерпеливым жестом потушил свечку. Я моментально вернулся в свою комнату и вскоре после того услыхал те же прокрадывавшиеся шаги: Барримор направлялся обратно. Прошло много времени после того и я уже слегка задремал, как вдруг услыхал, что кто-то поворачивает ключ в замке, но не мог определить, откуда шел этот звук. Я не знаю, что все это значит, но в доме происходит что-то таинственное и мрачное, до чего мы в конце концов доберемся. Я не стану надоедать вам своими предположениями, потому что вы просили меня сообщать вам только факты. Сегодня утром мы долго беседовали с сэром Генри и выработали план кампании, основанный на моих ночных наблюдениях. В настоящее время не буду говорит о нем, но, благодаря ему, следующее мое донесение будет очень интересным».
IX. Второе донесение доктора Ватсона. Свет на болоте
Баскервиль-голль, октября 15-го.
«Дорогой Холмс, если вы не получали от меня особенных новостей в первые дни, то теперь вы признаете, что я наверстал потерянное время и что события быстро следуют одно за другим. Свое последнее донесение я окончил сообщением о том, что видел Барримора у окна, теперь, же у меня скопился такой запас сведений, который должен сильно удивить вас. Обстоятельства приняли такой оборот, какого я не мог предвидеть. С одной стороны они стали за последние сорок восемь часов гораздо яснее, а с другой стороны они сильно осложнились. Но я вам все расскажу, и вы сами рассудите.
На следующее за моими наблюдениями утро я, перед завтраком, осмотрел комнату, в которую ночью приходил Барримор. Я заметил в ней одну особенность: из западного окна, через которое он так пристально смотрел, болото видно лучше, чем из какого бы то ни было другого окна в доме. Следовательно, раз только это одно окно могло служить целям Барримора, значит, он что-то или кого-то высматривал на болоте. Ночь была чрезвычайно темна, а потому я не могу себе представить, как он мог надеяться увидеть кого-нибудь, и мне пришло в голову, не затеялась ли тут какая-нибудь любовная интрига. Этим можно было бы объяснить его воровскую походку и горе жены. Он сам человек замечательной наружности, способной похитить сердце деревенской девушки, так что мое предположение было правдоподобным. Звук открывшейся двери, услышанный мною после того, как я вернулся в свою комнату, мог означать то, что он вышел на какое-нибудь тайное свидание. Так рассуждал я на следующее утро и передаю вам эти подозрения, хотя оказалось, что они были неосновательными.