"Значит, теперь частенько встречаться будем", - заключил Александр Федорович и повел меня на летное поле.
Аэродром у него уже по всей форме сделан с бетонированными дорожками, не то что в фронтовых условиях.
Вижу, снижается Ил-14. Аккуратно так. Коснулся колесами посадочной полосы, приземлился на все три точки. Классно!
Сначала пассажиры выходили, с чемоданами, с рюкзаками. Предпочитали сразу багаж брать, а не в аэропорту дожидаться. А потом появилась в дверном проеме и моя Лада. Ладная такая, стройная, в облегающей голубой форме, ну прямо наша регулировщица на улицах Берлина! Когда-то мы с Олесем, то бишь с Александром Федоровичем, на таких заглядывались. А теперь я собственной дочерью любовался. Пилотка на ней чуть набекрень надета, волосы светлые пушком, глаза синие, и улыбка. Ничто так не красит женщину, как улыбка!
Улыбка Ладу мою красавицей делала. Сойти ей на землю я не дал, сам своими руками с последних ступенек снял и крепко сжал в объятиях.
Александр Федорович по плечу меня похлопал: "Эй, Зосима Петрович! Придушишь бортпроводницу нашу, медведище!" Я их и познакомил. Медведище-то не я, а он, конечно, был.
Но вскоре улетела моя Лада. Не успел я с ней наговориться. Тоскливо мне стало. Еду назад по шоссе, размышляю. Зачем же ей на Севере над головой моей летать? Не проще ли мне на Большую землю перебираться? Да и бабушка совсем плоха стала, каково ей без внучки? А я... разве я здесь насмотрюсь на нее?
Только сорок минут и видел. Командир корабля заправляться горючим не стал, отложил до обратного пути.
Значит, завтра с Ладой снова увижусь!
И стал я часы высчитывать, сколько до ее возвращения осталось.
Из Игарки самолет вылетает рано утром. Лететь недолго. И я пораньше к аэродрому на служебном мотоцикле выехал. Заодно рассчитывал шоссе проинспектировать.
Выезжаю прямо на летное поле. Вижу, Куценко уже на месте, а неподалеку и бензовоз приготовлен, чтобы заправить Ладин самолет.
Стоим мы с Александром Федоровичем на густой траве и оба дивимся, до чего же здесь, в Заполярье, травы густые и сочные. И всюду словно голубые брызги рассыпаны. Это цветочки. Лето короткое, и все растущее торопится набраться сил, щедрой жизнью расцвести. Одно слово - тундра! Недаром несчетные оленьи стада на ней кормятся. Под зеленым покровом - вечная мерзлота. Летом кое-где нередко провалы образуются, как воронки от снарядов. Потому прямо по тундре на машинах ездить не очень удобно. Местные жители предпочитают по траве на нартах, запряженных оленями.
Шесть штук - веером.
"Ну, друже Зосима Петрович, сегодня твоей бортпроводнице проверка наикращая выходит".