— Конечно же, нет, мисс Бэннерман. Одну девушку убили, вторая — на грани смерти, но вечернее какао должно быть во что бы то ни стало сервировано. — Он вышел вместе с Селией в коридор и запер за собой дверь. — Пока Люси не придет в сознание, у ее дверей будет дежурить полиция, — сказал Пенроуз, шагая рядом с ней к лестнице. — Я воспользуюсь вашим советом и буду сохранять оптимизм: надеюсь, что мы очень скоро сможем с Люси поговорить. У меня нет никаких сомнений, что именно у нее ключ к разгадке тайны убийства Марджори.
Он сказал это с уверенностью, которой, конечно, не чувствовал, но ему показалось, как в глазах Селии Бэннерман на мгновение промелькнул страх. Каждое из ее лживых утверждений само по себе ничего особенного не значило, но все вместе они рисовали уже совсем иную картину, и не было почти никакой вероятности, что она всего лишь допускала ошибки. Арчи подумал: не стоит ли потребовать у нее объяснений прямо сейчас? Но у него не было никаких доказательств того, что ее ложь напрямую связана с убийством Марджори. Нет, прежде чем снова заговорить с Селией Бэннерман, он должен узнать, ездили ли Марджори и Люси повидаться с Этель Стьюк, и если да, то выяснить, что именно она им рассказала.
Внизу он столкнулся с Фоллоуфилдом, который только что вернулся из кухни.
— Узнали что-нибудь стоящее? — спросил Пенроуз, рассказав ему о Мириам Шарп и Селии Бэннерман.
— Нет, сэр. Никто не видел, как это случилось. Видели лишь, как мисс Бэннерман старалась помочь Люси и как ее переносили наверх.
— Интересно бы узнать, насколько она действительно старалась помочь Люси.
— Что вы имеете в виду?
— Что-то тут не так, Билл. Вот подумайте: единственный мотив убийства Марджори и ее отца, которым мы сейчас располагаем, связан с тем, что им было известно об истории семьи Сэч. Отставим на минуту в сторону Нору Эдвардс. Трое в «Клубе Каудрей» сами признались, что тем или иным образом связаны с этой историей: Джеральдин Эшби, Мириам Шарп и Селия Бэннерман, — но ни у одной из них нет причин из-за этой тайны убивать Марджори. Насколько теперь мы знаем, из упомянутых дам лишь одна почему-то лжет: Селия Бэннерман солгала Джозефине о смерти Этель Стьюк и мне — о том, что навещала Джейкоба Сэча. А теперь она оказывается первой на месте происшествия с Люси. Я чувствую, что допустил страшную ошибку, когда остался с Норой Эдвардс, вместо того чтобы, узнав о возвращении Люси, немедленно приехать сюда.
— Я в этом, сэр, не уверен. Что, если Эдвардс была причастна к умерщвлению младенцев существенно больше, чем кто-либо подозревает, и врала в суде, чтобы спасти свою шкуру? Она сама вам сказала, что Сэч любил свою жену, и если позднее узнал, что Амелию сделали козлом отпущения, то мог возненавидеть Эдвардс еще сильнее. Он также мог рассказать об этом Марджори и даже пригрозить, что пойдет в полицию, — вот вам и мотив, чтобы заткнуть рот им обоим.