— Я знаю, но мне было больно. Я злилась и не понимала, почему Марта молчит. И меньше всего я хотела, чтобы ты заметила, как я беззащитна. — Лидия смущенно улыбнулась. Более того… и это уж совсем ребячество — я боялась узнать, что она, пренебрегая мною, видится с тобой. Ревность не такое уж благородное чувство. И не очень-то привлекательное.
— Да, и, как правило, она подкрадывается к тебе, когда ты меньше всего ее ждешь. Не думаю, что, будь я в твоем положении, вела бы себя великодушнее. И прошу прощения, если причинила тебе боль, — я вовсе этого не хотела.
— Нет, ты ее не причинила. Просто я была в шоке от всего происходившего и оттого, что, как выяснилось, Марта говорила с тобой о вещах, которые со мной она никогда не обсуждала. Не думала, что хоть когда-нибудь скажу такое: но ведь дело не только в физическом влечении, правда? Я стала сомневаться: были ли мы с ней действительно близки? А потом Арчи… и все, что он для нее сделал, когда она сдалась полиции.
— Что ты имеешь в виду?
— Он нашел ей адвоката, выступал на ее стороне в суде, уговорил присяжных принять в расчет ее душевное и психическое состояние. Ты же не станешь утверждать, что он это сделал исключительно для Марты? Он это сделал для тебя. И тогда я подумала: почему для тебя это так ценно? Почему, помогая Марте, он вручает тебе бесценный дар?
Джозефина в изумлении не могла произнести ни слова. Она всегда искренне думала, что Арчи делает только то, что считает верным и справедливым, но теперь поняла: то, что сказала Лидия, было правдой. И сколько же раз она причиняла Арчи боль, о том даже не подозревая.
— Глупость, конечно, с моей стороны, — продолжала Лидия, — но чем дольше длилось ее молчание, тем значительнее в моем воображении становились все эти доводы. Я раздувала и раздувала их — до безумных размеров, вместо того чтобы сообразить, что Марте просто требуется время прийти в себя после случившегося.
— Это все она тебе сказала?
— Не совсем такими словами, но Марта переменилась и мне, наверное, нужно лишь проявить терпение.
— К былому не возвращаются, но, кто знает, может, все это не так уж и плохо. — Джозефина посмотрела на подругу, сознавая, как хрупко вновь обретенное ею счастье. — Зато можно построить что-то новое, и это новое будет прочнее старого.
— Я надеюсь. На самом деле мы не говорили о том, чтобы снова съехаться, и я не хочу ее торопить, но дружба тоже неплохое начало, правда же?
У Джозефины уже не было сил ни на что, кроме как вселить в Лидию надежду, которой она жаждала.
— Да, это хорошее начало, и ты правильно делаешь, что не торопишь Марту, но все же отвези ее к себе в коттедж. Там покой и умиротворенность.