— О, мисс Тэй! — просияла она. — Похоже, ваш послеполуденный поход удался на славу. Дать вам ключ от комнаты?
— Это было бы очень мило, — произнесла Джозефина, стараясь ответить на улыбку мисс Тимпсон с неменьшей искренностью и одновременно пытаясь вспомнить, кого эта женщина ей напоминает. — Между прочим, я принесла не все свои покупки — скоро прибудут новые.
— Они уже прибыли, и Роберт только что отнес последнюю из них в вашу комнату. — Мисс Тимпсон бросила на коробки оценивающий взгляд, который задержался на пятнах, оставшихся после падения на землю. — Хотите, он поможет вам с этими тоже? Боюсь, что лифт опять не работает.
— Нет-нет, я справлюсь. — Джозефина прекрасно понимала, что, в представлении мисс Тимпсон, она и так отняла у Роберта сегодня слишком много времени. — Они не тяжелые.
— Ну, если так… — Она потянулась за висевшим на крючке ключом, и тут Джозефина, все это время ломавшая голову над тем, на кого похожа мисс Тимпсон, вдруг поняла: на тот самый манекен в витрине. Лицо ее отражало полное равнодушие к окружающему миру, и это придавало ей вид небрежного совершенства, которое большинство женщин на дух не переносят хотя бы уже потому, что, как бы они сами к нему ни стремились, для них оно просто недостижимо. — Что ж, скажите нам, если вам что-то еще понадобится.
— Вам первой и скажу. — Джозефина взяла ключ и направилась к лестнице, но не успела пройти и нескольких шагов, как услышала знакомый голос.
— Джозефина! Вас-то я и искала!
Она обернулась, чтобы поприветствовать Селию Бэннерман, и в который раз изумилась тому, насколько мало Селия изменилась за эти двадцать лет. Хотя ее темные длинные волосы — сколько Джозефина помнила, Селия всегда закалывала их в пучок на затылке, — на висках посеребрила седина и вокруг шеи на цепочке висели очки, в которых она нуждалась теперь намного чаще, чем прежде, никому и в голову бы не пришло, что ей уже под шестьдесят. Они познакомились во время войны в Бирмингеме, в колледже Энсти, готовившем преподавателей физкультуры, где Джозефина была студенткой, а Селия — одной из старших преподавательниц. К тому времени как их пути снова пересеклись, мисс Бэннерман, или Селия — как Джозефина теперь с трудом привыкала ее называть, — стала одним из самых уважаемых членов ассоциации медсестер и принимала деятельное участие в управлении «Клубом Каудрей». Разумеется, ее работа надзирательницей в тюрьме «Холлоуэй» осталась в далеком прошлом, но именно этот период жизни мисс Бэннерман сейчас интересовал Джозефину.
— Я уже собиралась оставить вам записку у администратора, — сказала Селия, — но теперь это ни к чему. Вы хотели, чтобы я что-то прочитала?