Дорожные работы (Кинг) - страница 159

Он вернулся в гостиную и сел перед телевизором. С Гая Ломбарди они переключились на Таймс-сквер, где на верхушке Эллис-Чэмберс Биллинг был водружен сияющий шар, готовый начать свое падение в следующий год. Он чувствовал себя утомленным и опустошенным. Ему наконец-то захотелось спать. Скоро шар упадет вниз, и наступит Новый Год. Где-то в одном из уголков страны новогодний ребенок проталкивает свою сдавленную, увитую плацентой голову из утробы своей матери в этот лучший из всех возможных миров. На вечеринке у Уолтера Хэмнера гости поднимают бокалы и начинают обратный отсчет. Звучат новогодние клятвы и обеты. Большинство из них окажутся такими же прочными, как мокрые бумажные полотенца. Поддавшись настроению момента, он тоже дал себе обет и, несмотря на усталость, поднялся на ноги. Тело его болело, а позвоночник был словно из стекла – наркотическое похмелье. Он пошел на кухню и достал из ящика с инструментами молоток. Когда он вернулся в гостиную с молотком в руках, сияющий шар уже соскальзывал вниз по шесту. Экран разделился на две половины: справа показывали шар, а слева – участников празднества в «Уолдорф-Астории», которые дружно скандировали: «Восемь… Семь… Шесть… Пять…» Одна толстая светская дама случайно увидела свое изображение на мониторе, удивилась и помахала стране рукой.

Наступает новый год, – подумал он. Как это ни смешно, руки его покрылись гусиной кожей.

Шар упал вниз, и наверху Эллис-Чэлмерс Билдинг зажглась неоновая надпись:


1974


В тот же миг он запустил молотком в экран телевизора, и раздался взрыв. Стекло хлынуло на ковер. Раздалось едкое шипение раскаленных проводов, но пожара не последовало. Чтобы быть уверенным в том, что телевизор не поджарит его ночью в отместку за свое убийство, он ногой вышиб штепсель из розетки.

– Счастливого Нового Года, – произнес он тихо и уронил молоток на ковер.

Он прилег на диван и погрузился в сон почти в тот же самый момент, когда голова его коснулась подушки. Спал он при включенном свете. За всю ночь ему не приснилось ни одного сна.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЯНВАРЬ

Если я не найду себе убежища,

То я просто растаю в воздухе…

«Роллинг Стоунз»

5 января, 1974

То, что произошло с ним в тот день в супермаркете, было, пожалуй, единственным происшествием за всю его жизнь, в котором чувствовались преднамеренность и спланированность. Словно невидимый палец написал свое послание на другом живом существе, чтобы он смог прочесть его, не упустив ни единого слова.

Ему нравилось ходить за покупками. Это занятие было таким успокаивающим, таким нормальным. После своего приключения с мескалином он стал ценить простые, нормальные вещи. Первого января он проснулся уже после двенадцати. Остаток дня он провел в беспорядочных блужданиях по дому, ощущая странную опустошенность. Он брал самые разные предметы и разглядывал их, чувствуя себя Яго с черепом Йорика в руках. Те же самые ощущения, хотя и менее интенсивные, повторились у него и на следующий день, и даже через день. Но с другой стороны, общий эффект вполне можно было назвать благоприятным. Его мозг пропылесосили и промыли. Какая-то проворная служанка вывернула его наизнанку и хорошенько выскребла всю грязь. Он больше не напивался, а, следовательно, и не плакал. Когда Мэри позвонила ему около семи часов вечера в первый день нового года, он говорил с ней спокойно и рассудительно, и ему показалось, что их позиции не особенно изменились. Это было похоже на игру в статуи: каждый ждет, пока другой сдвинется с места. Впрочем, она уже сдвинулась с места – упомянула о разводе. Пока еще речь шла только о теоретической возможности – едва заметное движение пальца, – но все-таки что-то изменилось.