Сначала ее слушали с изумлением. Потом возник грозный ропот. Последние ее слова почти заглушили яростные крики негодования:
— Замолчи, мерзавка!
— Не морочь нам головы!
— Испугать захотела? Не выйдет!
Шум прорвал гневный бас:
— Братцы, это провокатор! Что вы слушаете?!
Толпа качнулась. Еще миг — и она бросится на Сандру. Выхода у нее не было — она нажала кнопку микропространственного переброса. На глазах разъяренной толпы «мерзавка», только что кричавшая с ящика, вдруг бесследно исчезла. В то же самое мгновение на другом конце города, на Кировском проспекте, на скамейке у памятника «Стерегущему» неизвестно откуда появилась девушка, до смерти перепугав сидящую там старушку. И какое безобразие — девушка на скамейке не сидела чинно, как все нормальные люди, а стояла!.
Будто так и надо.
— Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая сила! — закрестилась старушка.
Спрыгнув со скамейки, девушка быстро пошла в сторону Невы, к трамвайной остановке.
Домой Сандра приехала после Анны Петровны. Та сразу спросила:
— Видела, как шпионку поймали?
— Какую? Нет, не видела.
— Женщины схватили. У шестого вагона. Нахальная такая и, говорят, молодая. Орала, что мы, дескать, ребят под немецкие танки везем. Мол, немецкие войска скоро до Луги дойдут. Думала испугать.
— А что со шпионкой сделали?
— Сдали куда следует. Чуть не растерзали. И не жалко. И так на душе кошки скребут, как там ребятишки без нас будут, а она решила на этом спекулировать.
Сандра была совершенно подавлена случившимся.
Несмотря на все усилия, Сережа вышел из-под ее опеки. А когда вспоминала сцену на перроне, становилось совсем плохо. Как могла она забыть, что исторические события изменить нельзя? Какая оплошность: вздумала отменить распоряжение общегородского масштаба — эвакуацию детей! Как страшно обладать знаниями будущего. И как, оказывается, бесполезно!
— Да, забыла сказать, — услышала Сандра голос Анны Петровны, — пропала твоя сессия!
— Почему?
— Повестки нам принесли. С завтрашнего дня — на оборонные работы. Вместе пойдем.
— На какие работы?
— Щели рыть, окопы. Или подвалы под бомбоубежища приспосабливать. Завтра скажут.
«Пока Сережи нет в, городе, вполне могу располагать собой, — подумала Сандра. — Вот и утешение в беде: своими руками помогу ленинградцам».
Глинистая плотная земля не поддавалась. Отбросив лопату, Сандра взялась за кирку. До чего же она тяжелая, будто свинцом налитая, а долбить надо. Болит поясница. Пот щиплет глаза. Острая боль в ладонях — сорванные мозоли трутся о грубый брезент рукавиц. Но остановиться нельзя; вокруг все копают. Надо превозмочь слабость. Надо вскидывать и вскидывать нелепое примитивное землеройное орудие труда.