Он вытирает доску левой рукой, чтобы видеть часы. Остается тринадцать минут. Эх, звонок-звоночек, не дождаться тебя…
Написав наконец условие примера, Виктор бодро говорит:
— Мы имеем логарифм дроби. Логарифм дроби равен логарифму числителя минус логарифм знаменателя.
— Правильно, — одобрительно кивает головой преподаватель.
— Приступаем к логарифмированию, — так же бодро продолжает Виктор.
Оказывается, логарифмировать нельзя. Оказывается, в числителе многочлен. Надо сначала преобразовать его. Как это сделать, он не имеет даже отдаленного представления… И для чего это надо делать, тоже непонятно. Его вполне устраивает и многочлен. И какой там многочлен, когда всего X>2 — У>2. Ему говорят, что это просто формула. Он и сам видит, что это формула. И что же?..
— Вы совсем ничего не знаете, садитесь.
Обиженный, понуро идёт на место. Раскатисто звенит звонок.
На втором уроке Виктор спокоен. Теперь преподаватель уже не спросит с места, не вызовет к доске. Можно продолжать «Историю локомотива». Вчера прервал на самом интересном месте.
Урок в разгаре. На коленях — книга. Виктор незаметно, беззвучно листает страницы, ищет, где остановился. Вот смешная выдержка из «Горного журнала». Он уже читал ее, но снова пробегает.
«При первом приступе к исполнению сего предприятия встречены были Черепановым следующие затруднения. Во-первых, печь, им избранная, не давала довольно жара, так что котёл долго нагревался, и паров оказалось недостаточно, и, во-вторых, он был озабочен приисканием удобного механизма для соделания сухопутного парохода его способным ходить взад и вперёд без поворачивания, как то делают обыкновенные повозки. При необычайной сметливости Черепановых и при данных им способностях, они, однако же, скоро достигли цели своей: сухопутный пароход, ими устроенный, ходит ныне в обе стороны по нарочно приготовленным на длину 40 сажень чугунным колёсопроводам и может возить более двухсот пудов…»
Первый русский паровоз. Но кто же в старой России станет обращать на него внимание, если он изобретен простыми рабочими! А русские самородки — сын и отец Черепановы — почти в одиночку, без материальной и инженерной помощи, бились над совершенствованием своей модели и создали новую машину, которая тянула уже не двести, а тысячу пудов, развивая большую по тому времени скорость. Этот паровоз был готов, когда только начала строиться первая железная дорога Петербург — Царское Село. Но царское правительство не пожелало даже взглянуть на отечественную машину. Отвалив кучу золота, оно выписало два паровоза из-за границы…