Глубокий след оставили на снарядах пятнадцать лет их подземной жизни. Металл изъеден, точно поражён страшной оспой, предохранительные колпачки проржавели и развалились. Проникшая внутрь влага вызвала химическую реакцию. Жёлтые, белые, зелёные следы окисления расползлись по ржавой стали. Как и на чём держится вся эта смертельная масса, трудно понять.
И всё же она держится. А если пошевелить её? Какая гарантия, что на обнажённых взрывателях не появилась белая сыпь?
Белая сыпь. Это страшно. Её порождает гремучая ртуть, которой начинены взрыватели. При долгом и неправильном хранении она выделяет едва заметные кристаллики. Точно щепотка пудры, выбивается она наружу и прилипает к маленькой медной гильзе. Если провести по ней человеческим волосом, произойдет взрыв.
Белая сыпь. Можно ли уберечь её от песчинки в этой массе земли, камней, гравия, металла? Можно ли прикрыть её от дождевой капли, от случайно залетевшей мухи?
Время свершило своё дело — снаряды стали неприкасаемы. Оно не задело только взрывчатки. В ней та же страшная разрушительная сила, что и пятнадцать лет назад.
С неумолимой очевидностью и железной логикой само по себе пришло решение: взорвать склад на месте.
С тяжёлым чувством подписали акт полковник Диасамидзе, подполковник Склифус и ещё девять человек.
И снова собрались партийные и советские работники, директора предприятий, представители железной дороги. Молча выслушали они результаты разведки.
— Тщательная проверка установила ряд признаков чрезвычайной опасности для транспортировки, — говорил военный инженер. — Согласно действующим наставлениям, наличие любого из этих признаков, хотя бы одного, категорически запрещает передвигать боеприпасы. Мы обязаны взорвать их на месте. Зона поражения при взрыве, — закончил он, — достигнет почти тридцати квадратных километров.
Общий вздох, как стон, вырвался из груди людей. Ошеломленные, они ещё молчали, когда им было предложено подготовить план эвакуации оборудования и готовой продукции на предприятиях, расположенных в первой, наиболее опасной зоне.
Наступила глубокая тишина.
— Мне готовиться нечего, — тяжело поднялся наконец с места директор гипсового завода Выменец. — Завод будет снесён почти полностью, вместе со строящимся цехом сборного железобетона. А готовой продукции у нас нет. Колхозы трёх областей забирают сборные хозяйственные здания, которые, мы делаем, как только они выходят из цехов. Вот… судите сами… — И, беспомощно разведя руками, он сел.
— Собственно говоря, и мне нечего готовиться, — сказал главный инженер отделения дороги Костылев. — Судя по сообщению, которое мы услышали, в результате взрыва будет разрушен большой участок магистральной линии Москва — Ростов, вся южная горловина станции и повреждено более сорока станционных путей вместе с устройствами связи, сигнализации и автоблокировки…