— Но вам все же удалось околдовать меня.
— Околдовать?
— Вы заставили меня постоянно думать о вас, желать вас…
Странное чувство охватило Морин. Она забыла о своей неприязни к Алану и робости перед ним. Страсть вспыхнула в ее груди, и желание, не менее сильное, чем желание Алана, заставило шагнуть вперед и встать вплотную к нему.
— Что с вами? — жестко спросил он, хватая ее за плечо.
— Я хочу вас, — слегка задыхаясь, ответила Морин.
Ей необходимо было забыться, вытеснить из головы все мысли о Доне, погрузиться в чувственность, как в омут, которого так некстати — или кстати — не оказалось поблизости. Пусть она просто использует Алана; ничего страшного, это не причинит ему вреда. Он ведь тоже использует ее. О любви между ними нет и речи. Но ей так хотелось сейчас мужского внимания, мужского интереса…
— Ты вся дрожишь, — сказал он с удивлением.
— Ты тоже, — прошептала она, кладя руку ему на грудь и ощущая выпуклые твердые мышцы под ладонью.
— Но почему именно сегодня?
— Ты же сам сказал, сегодня волшебная ночь.
— А если честно? — продолжал допытываться Алан.
— Если честно: почему бы и не сегодня? Мы встретились здесь случайно, но я хочу тебя, а ты хочешь меня. Что может нам помешать?
Несколько секунд он пытливо всматривался в нее, потом его лицо разгладилось.
— Так ты все-таки заметила, что я неравнодушен к твоим чарам? Ты все время прикидывалась такой холодной, как снежная королева.
— Я совсем не снежная. И не королева.
С этими словами Морин быстро обняла Алана за шею. И тут же испугалась. Но было уже поздно. Алан обхватил ее лицо ладонями и, приподняв, внимательно посмотрел в ее испуганные, широко распахнутые глаза, а затем наклонился и нежно прикоснулся губами к ее губам.
Он покрыл поцелуями ее лицо и шею, а когда она застонала от удовольствия, одним движением подхватил на руки и опустил на скамью.
— Сюда может прийти кто-нибудь еще? — спросил он быстро.
— Некому, все давно разъехались, — ответила она недоуменно.
— А Келли с Доном?
— Вряд ли, — тихо сказала Морин. И сама удивилась своему спокойствию. Боль затаилась где-то глубоко в сердце, а голос ее даже не дрогнул.
— Да, ты, конечно, права, — усмехнулся Алан. — Им сегодня не до того. Это хорошо.
Он снова поцеловал Морин — сначала нежно, потом все более страстно и нетерпеливо. Ее губы послушно приоткрылись, отвечая на поцелуй, дыхание перехватывало. Она чувствовала, как колотится ее сердце, и ощущала быстрый стук его сердца у своей груди.
— Где у этого платья пуговицы? — Он говорил шутливо, но голос был глухой и задыхающийся.
— Его можно снять через голову, — пробормотала Морин, вздрагивая от ожидания.