— Понравилось? — поинтересовался Дмитрий.
Все та же упорная гордость не позволяла Федосу выказывать особый восторг, но покривить душой он не мог.
— Дело полезное, — уклончиво ответил Федос.
— А я сразу догадался, что вам понравилось. По глазам, — продолжал Дмитрий Иванович. Закончил он предложением браться за изучение электросварки. — Попомните мое слово, Федос Игнатьич, тут скоро клепка станет редкостью. Вывесят во всех цехах распоряжение: «Клепка допускается только в таких-то случаях». И перечислят самую малость.
— Так ты, выходит, не из интереса в сварщики подался, а ради будущей выгоды? — спросил Федос.
— Из-за того и другого, — простодушно признался Дмитрий Иванович.
Многие поступали подобно Дмитрию. Рабочие и приходящие на завод новички охотно записывались на курсы электросварщиков. Сварщики хорошо зарабатывали, да и видели для своего дела большие перспективы в будущем.
«Если и вправду Вологдин возьмет верх? Что тогда? Идти подручным к Дмитрию Ивановичу?» — думал Федос.
Как-то раз, повстречав Егора Калитаева, Федос спросил:
— Вот, Егорий, выучился я хорошему ремеслу. Полюбил его. А мне говорят, чтобы другое осилил — сварку, она, мол, нужнее. А у меня — душа надвое: и старое бросить жаль, и новое нравится. Как поступить?
— Иди туда, где больше пользы людям.
Федос помолчал, прикидывая что-то в уме.
После прошедшего накануне дождя над бухтой пролетал веселый ветерок. Солнце и ветер подсушивали землю. Федос распахнул ворот рубахи, ощущая приятную прохладу. С рейда плыла знакомая трудовая песня японских матросов, грузивших лес в прожорливые трюмы пароходов. В песню вплетались крики чаек.
«Не стоит жизнь на одном месте. Ее не привяжешь к столбу, как того почтарского коня. Да и конь, застоявшись, порвет недоуздок и уйдет дальше…» И припомнились Федосу искусительные слова Дмитрия Ивановича: «Будет ваш подручный из судосборщиков прихватывать сваркой лист к нужному месту, а вы, Федос Игнатьич, прошивать его огоньком по всем швам — ни стука, ни копоти…»
— Я, Егорий, пожалуй, на курсы тоже запишусь. Может, и впрямь пригодится, — сказал Федос.
На рейде кипела напряженная, не знающая устали и роздыха работа. Горячий ветерок, насыщенный запахами леса, моря и дальних лугов на той стороне Амурского залива, тревожил и радовал. В промытой недавними дождями, чистейшей синеве неба летели редкие белые облака и таяли в солнечном свете.
— Хорошо-то как! — неожиданно вырвалось у Федоса. — Хорошо, Егорий. Ей-богу, хорошо!..