«Реально крутая штука?»
«Конкретно эта на две головы выше моего гамиона, который ты Фоме отдал. Куда катится мир? Да это как микроскопом гвозди забивать!»
– Возница, медбрата Харитона ко мне, срочно! – крикнул я наружу.
«Как думаешь, Ральф, разберется салажонок?» – «Штучка для армейских сделана, хотя дорогая больно. Не знаю, чему этого асенита учили, но, если хоть каплю дара и мозгов имеет, разберется».
Хм, Глаттон пентахилер использовал. Хотя что мне известно о вороватом и бесстрашном интенданте, кроме моих догадок? Отчего бы ему не иметь медицинское образование?
«Слушай, а куда мой амулет девал?» – «Жаба давит?»
«Скажи, брал или нет? Ральф, а Ральф, ау!»
Камрад не откликался. Зато появился Харитон. Его лицо при виде целительского гамиона надо было видеть. Детское удивление вкупе с профессиональным интересом.
– На вот, принимай, – я протянул Харитону распластанный на ладони причудливый кристалл.
Тот осторожно взял и, поборов изумление, перевернул, коснулся пальцами, вызывая свечение. Меню?
– Господин офицер, дозвольте осмотреть ваши раны.
Ох, а крови-то на штанине изрядно! Всю жизнь любил и уважал кошек, некоторых особей даже холил и лелеял. Но с боевыми питомцами сквернавцев отношения не сложились. Вспомнил, как зубы котопса входили в мою плоть, и вздрогнул.
– Хочешь на живом человеке испытать, коновал?
Юноша заметно растерялся, но я сменил гнев на милость и улыбнулся. Надо придерживать язык, мой юмор здесь не все понимают…
– Ваше благородие же маг, ежели вдруг чего не так, поправите неуча.
С этими словами Харитон передал мне работающий пентахилер, достал из своей безразмерной сумки с эмблемой врачей-асенитов тряпицу, укрепил между ящиками квадратную стеклянную бутылку в оплетке и банку пахучей ранозаживляющей мази.
На последней миле перед прибытием в точку встречи фургон трясло немилосердно. Все время пути запах варева, доносящийся из походной кухни, драконил мой измученный живот. Бутерброды провалились куда-то в «яму желудка», как будто их и не было. После близкого знакомства с пятном Скверны раны и ожоги разболелись немилосердно. Даже Харитон с мощным гамионом и мазью не слишком исправил ситуацию.
Пожалуй, меньшим из неудобств оказались насекомые, налетевшие на запах крови и пота. Твари одинаково досаждали и куланам и людям, меня же кровососы употреблять в пищу отчего-то не спешили, но непрерывным зудением нервировали даже больше, чем остальных солдат. Все-таки я дитя асфальта, а не таежный житель, привыкший к бесчинствам гнуса.
Грязные, усталые, раздраженные, мы добрались до стоянки задолго до конца светового дня. Но сил двигаться дальше уже не осталось. И не только у меня.