Не стал язвить по поводу запоздалых догадок Ральфа, поскольку уже знал, что имперские офицеры-изменники привезли с собой значительный арсенал, часть из которого успели распродать бандитам. Со слов таинственного союзника выходило, что сквернавцы у Длани ждали еще один обоз с огнестрельным оружием. И я бы не поручился, что таких поставок не было в прошлом.
Тем не менее умозаключения Ральфа натолкнули меня на мысль, что враг, ожидающий нас в ущелье, возможно, уступает нам в огневой мощи, но превосходит числом. Поэтому попытается решить дело натиском и рукопашной. А поскольку скорострельных ружей у нас всего ничего, выход очевиден – поставить позади стрелков «клоны» Яра и Тура, чтобы в критический момент защитить стрелков.
Для изготовления пик отлично подошли тесаки, замеченные мной у некоторых солдат еще на болоте. Их длинные полые ручки замечательно садились на древки, как и было задумано оружейниками. В обозе нашлись запасные «осадные ножи», пара глеф и несколько протазанов. Украшенные кистями короткие копья с широким листовидным лезвием выполняли функцию знамени для взводов – ими вооружались сержанты и прапорщики, а также начальники караулов из числа нижних чинов «для солидности». Но в умелых руках это оружие давало пехотинцу шанс противостоять всаднику и пустить немало крови врагам в рукопашной.
Прохор и тут проявил себя, еще во время лесного путешествия подкинув идею оснастить пикинеров пистолетами. И теперь у многих за поясами наблюдались двуствольные «драгунки», а поверх кирас «бандольеро» с запасными пулями.
Пока я наблюдал, как под руководством Яра и Тура бойцы первой линии облачались в найденные в обозе стеганки и подгоняли нагрудники, пока Никодим с Прохором снаряжали разведку, а Фома с Буяном обходили обоз, заглядывая в каждую повозку, пришла беда, откуда не ждали. Точнее, свалилась как снег на мою голову в виде пяти особей женского полу. Трех из них я уже видел и легкомысленно окрестил «борделем на марше».
Две дамочки выделялись «старомодными» нарядами, мало подходящими для активной жизни во всех смыслах, ювелирными украшениями и вызывающе надменным видом. Они составляли ядро «бабьего бунта» и являлись его голосом.
Прочие стояли позади и чуть в стороне, соблюдая сословные приличия. Крепенькие, в меру декольтированные, в грубых, но вполне приспособленных для походов, труда и обороны платьях с кожаными вставками. В руках, отмеченных следами тяжелой работы, они сжимали ножи. Не то служанки или прачки, не то солдатские жены, но явно не «вспомогательно-развлекательное» подразделение. Нагло и внезапно заслонили мне милую сердцу картину жизни военного лагеря и принялись голосить непонятное и требовать невозможного. А именно предоставить охрану, компенсировать потерянное имущество, выдать документы и вообще срочно обеспечить им сносные условия жизни. Будто у меня другие дела закончились!