Первым делом солдат попросил узаконить мелкое нарушение устава – ношение рядовыми пистолетов. Я согласился, выдвинув встречное предложение: принять драгунский пистолет в качестве штатного для строевых бойцов, а всякие дульнозарядные и разнокалиберные «пушки», замеченные мной у некоторых стрелков, передать обозникам. Которым, к слову, штатное огнестрельное оружие до того момента не полагалось. Особо оговорил, что неволить бойцов на марше лишней тяжестью не стоит. Прохор возразил, что переход со старых «дербанок» на трофейные штуцеры дает существенную экономию по весу самого оружия и боекомплекта – более трех килограммов. Тем не менее внедрять альтернативное оружие в широкие массы решили постепенно.
Затем начвор собрался выбрать нескольких солдат «поголовастее», тех, что уже освоили трофеи, и во время привалов провести ликбез по матчасти с остальными. Непременно с тренировочными стрельбами. Первый пункт программы согласовал без вопросов, а насчет тренировки с пристрелкой – «по обстоятельствам». Двоих продвинутых солдат Прохор своевольно, на правах старослужащего, уже назначил себе в помощники. От меня только требовалось узаконить, что я и сделал, оговорив, что, когда стрелки войдут в капральства Буяна, Белова и Молчуна, то подчиняться будут своим командирам.
По итогам общения с Прохором родился очередной «приказ по армии»: арбалеты списать в обоз, всех желающих стрелков обеспечить единообразными пистолетами, приступить к переходу с «дербанок» крупного калибра на «марксманы» по мере их освоения, обозный люд вооружить в обязательном порядке короткостволом на усмотрение каптенармуса.
В этот момент мы оказались у буксируемой двумя тягловыми ратаями арбы, и Прохор с плохо скрываемой радостью откинул крышку продолговатого ящика. Я увидел гигантский кованый многогранный ствол с толстым стержнем в казенной части. Два пальца свободно вошли в жерло. «На уток, что ли?» – мелькнула дурацкая мысль, порожденная виденными некогда в Интернете фотографиями охотников с так называемыми «утятницами».
– Никак… пищаль? – я долго подбирал нужное слово, безрезультатно напрягая «архивы» Ральфа.
– Крепостное ружье, вашбродь, – поправил меня начвор.
– И?
– Та самая «грымская метла», – после уточнения Прохор зачитал небольшую лекцию по ТТХ этого смертоносного девайса. По дистанции действенного огня гладкоствольная «метла» равнялась «дербанке» второй модели, вот только в одном залпе содержалось двадцать четыре сферических пули. Картечные выстрелы находились в так называемых раундах – устройствах, похожих на револьверные барабаны. По восемь выстрелов в каждом: с рабочей стороны каморы перекрывали пыжи, с тыльной стороны – стальные футляры с гамионами. Четыре раунда располагались в гнездах в ящике со стволом. В соседней таре ехали складная деревянная тренога, жестяная коробка с запасом чудовищного калибра пуль и средства по уходу за эрзац-пулеметом. Расчет ружья составлял три человека, точнее, тягловый ратай, стрелок и его помощник, но в случае крайней необходимости простота конструкции позволяла обойтись всего двумя.