— Как ты к этому отнесешься? — спросил он, обращаясь к Боснийцу. — Ты, я и Тимолеон Вьета. Три верных товарища, как три мушкетера.
Босниец пожал плечами:
— Мне все равно.
Они поднялись на холм, затем прошли по тропинке, пересекли шоссе и углубились в лес. Они почти не разговаривали. Время от времени Кокрофт принимался напевать вполголоса что-то невнятное, похожее на оперную арию или фрагмент из какой-то увертюры. Тимолеон Вьета, помахивая хвостом, бежал впереди, а Босниец, стараясь держаться на некотором расстоянии, шел сзади. Когда они вышли на красивую, поросшую высокой травой поляну, Кокрофт предложил немного передохнуть. Мужчины опустились на землю, а пес, принюхиваясь к острым лесным запахам, кружил неподалеку возле деревьев. После сытного обеда и выпитого шампанского их разморило. Босниец и Кокрофт прилегли на траву и вскоре оба заснули.
Кокрофт проснулся первым. Он вздрогнул, приподнял голову и сразу же почувствовал, что они одни. Кокрофт испугался.
— Проснись, — он тронул Боснийца за плечо. — Тимолеон Вьета пропал. Скорее, мы должны найти его. Вставай.
Босниец протер глаза и лениво поднялся на ноги. Он подумал, что без пса гораздо лучше. Старик, конечно, в панике, бегает и орет как сумасшедший, и все же мир вокруг казался удивительно спокойным. Он надеялся, что пес исчез и никогда больше не вернется.
— Тимолеон Вьета! Тимолеон Вьета, ко мне! — Старик сложил ладони рупором и закричал еще громче: — Тимолеон Вьета, вернись немедленно! О боже, — пробормотал он, — Тимолеон Вьета, ты где? Как, как я мог уснуть?! Это я виноват. Это я всегда во всем виноват.
Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел Тимолеона Вьета. Кокрофт заспешил домой. Он шел обратно тем же путем, которым они вышли на поляну, и всю дорогу, не переставая, звал собаку. Тимолеон Вьета не появлялся.
Босниец ненавидел подобные ситуации. Он шел позади на приличном расстоянии, зевал и тер кулаком глаза.
Каждый раз, подбегая к очередному повороту, Кокрофт молился в надежде, что сейчас пес выскочит ему навстречу, вильнет хвостом и, свесив на сторону красный язык, «улыбнется» до ушей — и все будет как прежде, как в старые добрые времена, когда все у них было хорошо. Поворот следовал за поворотом, но пес так и не выбежал навстречу Кокрофту.
— Почему, Тимолеон Вьета? Почему, — плакал он, — почему ты ушел от меня?
Они почти добрались до дому. Пот градом катился по багровому лицу Кокрофта. Старик едва дышал, но продолжал снова и снова выкрикивать имя собаки. И вдруг его крик оборвался — он увидел Тимолеона Вьета, сидевшего на ступеньках крыльца. Кокрофт подбежал к нему и буквально обрушился на пса. Он схватил его в объятия и прижал к себе: