– Давай, дыши!
Она висела на руках, обмякшая и безвольная, не подающая признаков жизни. Он быстро погреб к берегу. Солнце село, и на окрестности водохранилища опустились сумерки. На декоративной скале, громкой и освещенной разноцветными огнями, продолжался праздник элиты.
Митя вылез на траву приблизительно в том же месте, где оставил одежду, выволок из воды супругу.
Дыхания не было.
Он еще раз оглянулся, холодея от мысли, что чудовище может появиться за спиной, после чего начал реанимацию, как учили в автошколе. Десять толчков в нижнюю половину грудины, два вдоха в губы, снова десять толчков. Леонидыч говорил, что искусственное дыхание при реанимации не играет большой роли – человека оживляет лишь массаж сердца. Однако, несмотря на это, продолжал прижиматься к Наташкиным губам, надеясь, что вдувает в них жизнь.
Вскоре она зашевелилась, закашляла, изо рта пошла вода. Серые глаза, обычно пронзительные, а сейчас затянутые поволокой, приоткрылись.
– Где он? – пролепетала она.
– Мне нужно кое-что закончить, Натали. Подожди меня. Продержись еще минуту. Я попробую запереть его в канале.
– Запри эту гадину…
Реплика вызвала у нее новый приступ кашля. Ей срочно требовался врач, на счету была каждая минута. Но Митя должен был закончить начатое, иначе последствия могли быть непредсказуемыми.
Он взбежал на освещенную фонарем площадку и принялся крутить колесо штурвала. При первом повороте лопнула проволока, державшая пломбу. Где-то внизу под водой со звонким щелчком стронулся механизм. Штурвал пошел туго, скрепя несмазанной резьбой, и Митя стал помогать себе второй рукой. Поворот… поворот… еще поворот… Только бы успеть до того, как фараончик выплывет из канала. Расчет был на то, что широкое лезвие ножа для чистки сетки-фильтра перекроет выход, и монстр останется заперт в бетонных катакомбах под отелем.
Натали перестала перхать. Он окликнул ее, но она не ответила. Вместо этого раздалось шарканье ног по бетонной лестнице. Краем глаза Митя увидел черные комбинезоны охраны. Все-таки нашли. Вероятно, их привлек его отчаянный вопль сразу после всплытия. Может, оно и к лучшему. Только бы успеть опустить нож.
Митя крутил штурвал до тех пор, пока ему не заломили за спину руки и не оттащили от механизма. В последний момент он глянул на волны у берега, но ничто не нарушало их плавную геометрию: ни плесков, ни расходящихся кругов, ни прямого следа, оставляемого спинным гребнем. Есть шанс, что он успел.
– Бог мой, Наташенька! – услышал он за перилами голос Абрамова. Натали опять не ответила, и по внутренностям Савичева полоснул ледяной страх. – Наташенька, моя доченька, моя принцесса! Что с тобой случилось? ЧТО ОН С ТОБОЙ СДЕЛАЛ?!!