Оторвавшись от окна, Сухин достал из шкафа незарегистрированную «Осу». Пора было преподать урок этим малолетним оболтусам, у которых в голове только пиво и карты. «Урок, который запомнится им надолго», – мстительно подумал полковник.
Быстро зарядив травматический пистолет, он сунул тупорылый ствол в шорты, сыпанул в карман рубашки горсть запасных патронов и вышел на открытый воздух.
Будка сторожа пустовала. Сухин выругался про себя, но потом вспомнил – сегодня тот куда-то отпрашивался. Ладно, с ним он разберется после. Главное сейчас – гаденыши в его катере. Сухин вытащил из кармана резинострел и поднялся на причал.
Катер продолжал покачиваться и вздрагивать, заметно кренясь на корму. Из-за парусника, стоящего рядом, было трудно разобрать, что творится на борту, но, судя по осадке носовой части, там хулиганят три или четыре оболтуса. Количество не смущало полковника Сухина. В любом случае теперь им не сбежать. Пара выстрелов в живот заставят мучиться одного и сделают шелковыми остальных. И пусть потом ноют, жалуются родителям, пишут заявления – он разбирался и не с такими. Ставил на место и несговорчивых коммерсов, и крутых бандитов. Что ему пацанье!
С причала фигур было не видать – видимо, спустились в трюм, как в прошлый раз. Не слыхать и разговоров, только странное похрупывание. Он забрался на бак и, держа перед собой «Осу», двинулся вдоль палубной надстройки, хватаясь свободной рукой за леера. Простофили даже не выставили часового на стрем. Появление хозяина в разгар вечеринки станет для них сюрпризом. Четырехзарядная «Оса» относилась к опасному травматическому оружию, ее резиновая пуля со стальным сердечником пробивала доски и ломала ребра. В следующий раз эти сукины дети десять раз подумают, прежде чем забираться в чужую собственность, особенно если эта собственность принадлежит полковнику МВД.
Первое, что он увидел, добравшись до середины судна, было непонятное копошение на корме. Возвращаясь с рыбалки, Сухин оставил там ведро с рыбьей прикормкой. Килограммовые упаковки он покупал в маленьком магазинчике на Новорижском шоссе. Прикормку готовили по специальному рецепту из сухарей и перемолотых рыбьих отходов. Смесь источала дикую вонь, но рыба была от нее сама не своя.
Сейчас ведро с прикормкой было опрокинуто, лежавшие рядом упаковки разодраны, а корм усеивал палубу. Никаких подростков на ней не было. Вместо них там шевелилось и извивалось нечто настолько уродливое и отвратительное, что Сухин не поверил глазам. Свет деревенских фонарей тускло отливал на рубчатой чешуе. Длинное тело в мелких плавниках перевалилось через транец и уходило в воду.