истории), можно было рассчитывать, что следующее удвоение населения у нас произойдет лет через двадцать
[46]. То есть, если все пойдет без сбоев, к концу столетия Российская империя должна по численности населения обогнать Китай начала XXI века из покинутого мною будущего… Поэтому робкие попытки «прогрессивной общественности» обвинить мое правительство в «неоправданно чудовищных потерях», предпринятые сразу после окончания войны, сошли на нет сами собой…
Еще около ста тысяч у нас составили потери мирных жителей, в основном поляков, поскольку из всей территории Российской империи боевые действия велись только в Царстве Польском. Ранено за время войны было почти в три раза больше. Но инвалидами из числа раненых стало всего около семнадцати тысяч человек. За это низкий поклон нужно было положить Боткину со товарищи – не только за организацию полевой медицины, но и за невероятные усилия по обучению личного состава первичной помощи. Благодаря им даже рядовые бойцы имели ясное представление о «бриллиантовых минутах», «золотом часе» и «серебряных сутках», владели приемами первичной дезинфекции и обработки ран, умели накладывать шины и купировать сильные кровотечения. Ну а уровень профессионализма фронтовых хирургов был таков, что они часто умудрялись обходиться без ампутации конечностей даже при раздроблении трубчатых костей… Причем как раз вследствие такой немногочисленности инвалидов нам удалось положить каждому приличную пенсию – никто из этих семнадцати тысяч не пошел на паперть и не стал вечным укором царю и стране, как это нередко случалось в покинутом мною будущем.
Пленными за все время войны мы потеряли около двухсот тысяч человек. По этому показателю из всех реально воевавших стран мы уступали только Сербии. Лишь у нее в плен попало меньше народу, чем у нас. Но мы за три с небольшим года войны мобилизовали около десяти миллионов человек, а Сербия – в двенадцать раз меньше… Причем из наших пленных обратно вернулось подавляющее большинство. Ну да в конце войны немцы с наших пленных разве что пылинки не сдували.
Так что не знаю, кто как, а я считал, что эту войну армия Российской империи провела образцово. Даже учитывая все те, прямо скажем, «читерские» заделы, с какими мы ее начинали…
Между тем, пока во Франции продолжались дипломатические баталии, в России полным ходом шла демобилизация. Сотни тысяч солдат еженедельно отправлялись по домам. Десятки тысяч из них собирались побывать дома только проездом – повидать жену, детей, обнять родителей, гульнуть на сабантуе в честь возвращения к родным пенатам воина-героя, а затем собраться и отправиться на новые места, о богатстве и возможностях которых они слышали от сослуживцев или читали в рекламных брошюрках, которые появились в частях почти сразу, как «германец пошел на мир». Война сорвала с насиженных мест миллионы людей, заметно ослабив извечную крестьянскую привязанность «к отеческим могилам» и нежелание чего-то менять в своей жизни – и я собирался сполна этим воспользоваться.