С французами переговоры тоже велись, но эти еще ерепенились. Однако я из-за них не особенно переживал – никуда не денутся. Не останутся же они единственными отрезанными от общеевропейской транспортной системы? Причем не только от общеевропейской – железнодорожные колеи нового стандарта уже протянулись далеко в Азию. Хотя… может, и останутся. СССР же остался, а у галлов гонору поболее будет. Ну и ладно. Нам же лучше.
Я поднял взгляд еще выше. На самой середке моста маячила фигура в шарфе спартаковской расцветки. Я усмехнулся. Нет, «Спартак» у нас тут тоже имеется, но эти цвета обозначают вовсе не принадлежность носящего их к фанатам оного клуба. Тут у нас господа в красно-белом демонстрируют приверженность идее независимой Польши. Ибо красный и белый как раз соответствуют цветам их флага.
Верноподданнический энтузиазм поляков оказался не таким уж долгим. Уже через пару лет после окончания Великой войны в польской среде появились некие деятели, выражавшие «недоумение», что, мол, все славянские народы получили независимые государства, а поляки – самые верные, самые преданные сторонники России, «почти сто пятьдесят лет[49] помогающие ей строить великую империю», – так пока и не дождались достойной их великого народа награды. Под наградой подразумевалось, конечно, создание независимого польского государства. И хотя мы довольно быстро разобрались, чьи уши торчат из-за спин подобных деятелей, по большому счету ничего поделать с этим было нельзя: ребята действовали вполне легально.
Ну вот представьте: живет себе человек с большими амбициями, но с малым терпением, скудным умом и невеликими способностями. Довольно быстро такому человеку начинает казаться, что окружающие не отдают ему должного и вообще сильно его недооценивают. Вот он и начинает сначала искать известности в эпатаже, в демонстрации приверженности непринятому в приличном обществе, незаконному, непризнаваемому. Мол, я просто не такой, как все, самый свободный, самый раскованный, самый честный, а все эти ваши правила, приличия и законы – ложь и лицемерие. Такие господа, кстати, чаще всего встречаются в двух областях человеческой деятельности – в искусстве и в политике. И если по поводу людей искусства у меня особенного раздражения нет, если я даже чего-то не понимаю либо мне что-то не нравится, но находит своих поклонников, – и пусть, но вот в политике все не так просто… Ибо такие люди – отличный инструмент легального воздействия на страну со стороны. Нужно всего лишь подобрать тех, кто «самовыражовывается» в нужном тебе направлении, и… помочь им делать это наиболее ярко и привлекательно. Ну, денег дать. Причем не напрямую, а, например, пригласить почитать курс лекций за солидное вознаграждение, заказать и щедро оплатить аналитическую записку или специализированный доклад «О состоянии свободы слова» или «О положении заключенных в тюрьмах Российской империи». Пригласить на личную встречу. Сфотографироваться. На конференции какой-нибудь дать выступить… А там, глядишь, у этого «самого свободного» и последователи появились, которым хочется всего того же – чтобы и их признали самыми свободными и самыми умными, и денег подкинули, и за ручку поздоровались. Ну с этим же вождем и корифеем сработало, так чего бы и с ними такому не случиться?.. И мало кому из этих господ приходит в голову, что, если тебя так обхаживают пусть не откровенные враги, но уж как минимум ярые соперники