Следующая предупредительная забастовка состоялась уже в конце января и породила «Обращение к Государю русских промышленников и торговцев» с просьбой «унять смутьянов, мутящих рабочих и подбивающих их на действия, наносящие ущерб законопослушным подданным и ввергающие государство Российское в революционную смуту». Я же использовал все это для резкого увеличения числа охранных батальонов и массового перевооружения их пистолетами-пулеметами Баганского. Во-первых, немцы не должны были принять это за увеличение армии (обучали личный состав таких батальонов по тем же методикам, что и обычную линейную пехоту, то есть это стало чем-то вроде скрытой мобилизации). Во-вторых, мы смогли развернуть массовое производство пистолетов-пулеметов, а я прекрасно понимал (вероятно, единственный из всех здесь живущих), какое значение они приобретут при переходе войны в так называемую «окопную» стадию. Ну и в-третьих (по счету, а не по важности), в случае резкого обострения ситуации это позволило бы мне применить силу без отвлечения войск от боевой подготовки.
Весна 1914 года принесла уже массовые демонстрации и буквально стон «господ Ходорковских», требовавших от царя принять меры. Но Николай с беспредельным, как я подозреваю, удовольствием ответил, что полностью поддерживает требования «своего народа», направленные на повышение уровня жизни и условий труда. Более того, во время состоявшейся 7 июня массовой рабочей демонстрации Николай II вышел из дворца и, присоединившись к рабочим, прошел в составе колонны демонстрантов до Исаакиевского собора, в котором состоялся «импровизированный» молебен, мгновенно превративший демонстрацию в одухотворяющий акт единения императора и его народа.
На следующий день после этого, в понедельник 8 июня, Государственным советом был принят и в тот же день подписан императором пакет законов, серьезно меняющих экономические отношения в стране. Например, в Российской империи впервые в мире была установлена минимальная суточная заработная плата. Кроме того, на всех предприятиях предписывалось создать страховые и медицинские кассы, что ранее только рекомендовалось, а не являлось обязательным требованием. Малым же и средним предприятиям, на которых из-за небольшого числа работников создание заводских касс можно было считать нецелесообразным, предписывалось застраховать своих работников в уже действующих в стране страховых компаниях.
Что же касается свободы партий и собраний, его величество сообщал своим подданным, что также считает это необходимым, для чего он создает специальную комиссию по разработке закона, которая должна будет приступить к делу 1 июля текущего, 1914 года, и просит всех граждан до принятия закона воздержаться от демонстраций, а все свои пожелания и предложения направлять в индивидуальном порядке в адрес комиссии, каковой будет опубликован сразу после начала ее работы. На следующий день в газетах было разъяснено, что приниматься будут именно и только индивидуальные обращения. Конечно, запретить собираться и спорить по ресторанным кабинетам, трактирам, квартирам и дачам подданным было невозможно. К тому же в стране имелось гигантское количество различных объединений, ассоциаций и обществ – горное, географическое, физико-химическое, электротехническое, цветоводов, пчеловодов, любителей хорового пения и прочие. Так что где сойтись и подрать глотку было. Но накал страстей, к нашему удовольствию, удалось сбить. Многие решили, что, ежели принимают только индивидуальные обращения, «так чего это я буду тут перед всеми разоряться – а ну как украдут мои великие идеи и комиссии их изложат от своего имени?»