Отъезд назначили на воскресенье.
К вечеру уставшие от хозяйственных хлопот первого дачного дня дед с внучкой сели на веранде полюбоваться закатом. Минут пять они спокойно созерцали окрестности, как вдруг где-то рядом раздалось отчаянно-жалобное мяуканье. Таня мигом подхватилась и ринулась на поиски нарушителя благолепия. Он, а точнее, она даже и не пыталась скрыться. Бело-рыжая кошечка, заметив, что обнаружена, начала орать еще громче и требовательнее. Первой не выдержала девочка:
- Дедулечка, можно я ей дам кусочек колбаски? Она, наверное, очень кушать хочет.
Дед, не подумав о последствиях столь опрометчивого шага, разрешил, с умилением глядя на внучку.
Ела кошка с жадностью, урча и переминаясь передними лапами. Насытившись, немного помурлыкала и исчезла.
Появилась гостья ближе к вечеру следующего дня. И не одна. Компанию ей составлял серовато-черный кот с наглющей мордой. Вытребовав дуэтом себе ужин, они быстро расправились с угощением и, даже не помурлыкав в знак благодарности, удалились.
Во вторник дед с внучкой начали подозревать, что так называемое сарафанное радио у кошачьих работает не хуже, чем у людей. А может, и лучше. На традиционный «благотворительный ужин» собралось уже около десятка котов. Они расселись полукругом, всем своим видом демонстрируя непреклонное намерение дождаться очередной кормежки. Получив хавчик, не торопясь, выказывая легкое презрение к угощающей стороне, обступили миску и дружно принялись за вечерю. Съев все дочиста, пошатались по двору, видимо, ожидая продолжения, но, так и не дождавшись добавки, разошлись по своим делам.
Следующим вечером в «благотворительную столовую» заявился еж. Переваливаясь с боку на бок, как каботажное судно при сильном шторме, он деловито, ни на кого не обращая внимания, с шумом протопал к «столу». Бесцеремонно, растолкав котов, протиснулся к миске, сунул туда мордочку и начал с шумом и чавканьем поглощать угощенье. Насытившись, и, видимо, слегка опьянев от такого количества пищи, он не сразу сориентировался и долго бесцельно бродил кругами по двору в поисках выхода. Наконец нашел и с топотом ломанулся через кусты.
На следующий день, как только свечерело, еж появился снова. И не один, с семейством — ежихой и двумя ежатами. Так же беспардонно, как и накануне, он пропихнулся к миске, раздвигая столпившихся вокруг нее котов. За ним дружно последовали члены фамилии. Ни коим образом не реагируя на шипящих от негодования котов, ежи приступили к трапезе. Котам ничего не оставалось, кроме как ретироваться.
Вкушали ежи, не торопясь, степенно, громко сопя и чавкая, заглушая стрекотанье цикад. Ели долго, основательно, видать, насыщаясь про запас. Коты в это время ходили кругами, с возмущением поглядывая на непрошеных гостей. И когда колючки на лапах, наконец, отвалили от миски, коты гурьбой бросились доедать остатки.