— Мне… нехорошо, Гент…
— Тогда пойди приляг, — благодушно кивнул волшебник. — Пусть Карнаций костёр разведёт и тебя обустроит. А мы с Фабианом тут пока повозимся.
— Господин… — слабо пролепетал несчастный малый. — А может, мне тоже госпоже Силлери… того… подмогнуть, значит?
— Фу-у, как не стыдно так трусить, Фабио! — поморщился Гент. — Карнаций там вполне справится. А ты иди сюда, будешь помогать мне крепить ворот…
— К-какой ворот?
— Который мы сейчас с тобой изготовим. Как говорится в руководствах, «из подручных материалов», — бодро объявил маг. — Хотя… нет, ты сам этим займись, вот тебе чертёж, а я так туда спущусь. Ворот нам потребуется добычу потом вытаскивать.
Несчастный Фабиан, снабжённый собственным летучим огоньком, потащился к лесу за упомянутыми выше «подручными материалами». Карнаций хлопотал вокруг своей бледной хозяйки, лошади тревожно переминались, вскидывали головы, чуя приближение беды.
Драконы скоро будут здесь, подумал вампир. Он гордился собой — даже сейчас оставался спокоен и хладнокровен, как и положено истинному…
«Перестань хотя бы сейчас любоваться собой, ты, мясо! — прикрикнул он сам на себя. — Драконы вот-вот окажутся здесь, тогда и решится, кто ты на самом деле».
Однако время шло, а крылатые чудовища, извечные враги Избранной Расы, всё не появлялись и не появлялись. О нет, они не утратили след, их жадные, алчные взоры Ан-Авагар ощущал всем телом. Но почему-то запаздывали.
Что ж, нам это на руку, подумал вампир. Позволит сделать последние приготовления.
…Когда он вернулся обратно от Поколя — хорошо, что это скопище грязных лачуг столь близко, прошло совсем малое время, ночные крылья его быстры, — господа маги устраивались на ночлег с елико возможными тут удобствами. Они наверняка смогли бы и глухою ночью добраться до Поколя, однако Гент Гойлз, похоже, никуда не торопился, а его спутнице, уважаемой мэтрессе Файат Силлери, похоже, было всё равно. Она сжалась в тени, подальше от огня, завернувшись в плотное и даже на глаз тяжёлое одеяло. Лакей магички, низковатый и коренастый Карнаций, сперва беззаботно пыхавший трубочкой в обществе молодого Фабиана, слуги Гента Гойлза, всё чаще и чаще стал коситься на хозяйку сперва с недоумением, а потом и явной опаской.
И только сам мэтр Гойлз, казалось, ничего не замечал, погружённый в бесконечные разглагольствования. А говорил он поистине обо всём на свете.
Об Основателях — таинственной расе, давным-давно явившейся зачем-то в этот мир и оставившей после себя пресловутые «ловушки», ямы-западни для чародеев.
О мимниках — зловредном мелком народце оборотней-людоедов, каким-то образом вечно отирающемся подле этих самых ловушек.