У Ан-Авагара язык присох к нёбу. Колышущийся призрак ничем не запугаешь, даже концом его загробного существования.
— Сюда идут, — с прежним отсутствующим выражением сообщил призрак Иссор — девушки или женщины, судя по её речи. — Это твоя смерть, Охотящийся. Я стану оплакивать тебя, несмотря ни на что. Останови мёртвых. Ты ведь можешь, я знаю. Останови, пока не поздно!
С грохотом рухнула ограда ближайшего дома, тишину разорвали истошные человеческие вопли, тут же заглушённые торжествующим утробным рыком неупокоенных. Разбиваясь на струйки и ручейки, они втекали в улочки Поколя, словно яд в вены пока ещё живой жертвы.
И тут им ответили. Где-то там, за ближними домами, за трактиром, за крышами, овинами, хлевами, амбарами, за всем, что составляет обычную жизнь простого смертного — оттуда грянул радостный и яростный гром, там вспух и стал стремительно расти к ночному небу, пожирая тьму, гриб рыже-чёрного весёлого пламени.
«Драконьего пламени?!» — опешил Ан-Авагар.
— Я предупреждала тебя, Охотящийся. — Призрак Иссор плыл прочь, туда, где неведомая магия насмерть схватилась с неупокоенной ордой.
— Тебе туда, — прошелестел на прощание призрак. — И мне тоже. Помогу…
Грянул второй взрыв, ещё ближе. Из всех домов выскакивали полуодетые люди, многие — с оружием. Впереди всех мчался, воинственно размахивая огромным двуручным топором, низенький бородатый гном в ночном колпаке с кисточкой. Из ближайших домов, куда успели вломиться мертвяки, живые выскакивали из окон — кто сумел.
Ан-Авагар не отдавал приказов, никого никуда не вёл и ни на кого не натравливал. Орда неупокоенных, однако, словно заполучив вдруг собственный разум, отнюдь не торопилась туда, где ярилось пламя и где неведомая магия в клочья разносила их собратьев. Напротив, старались растечься как можно шире по селению, опрокидывая сплотившихся было защитников. Один раз умершим было нипочём простое дреколье, да и топоры их брали не вдруг; один лишь гном сумел свалить аж целую троицу зомби и теперь приплясывал возле четвёртого, ловко уворачиваясь от длиннющих рук с загнутыми когтями и норовя подрубить мертвяку ноги.
Вот упал молодой парень, в руках — сломанный дрын, только что вырванный из плетня. Бедолагу тотчас разорвали напополам двое неупокоенных, немедля впившиеся в ещё трепещущую плоть длинными жёлтыми зубами.
Помощь опоздает, вдруг отчётливо понял Ан-Авагар. И вампира вновь, от затылка до пяток, окатило холодной волной, словно живого.
Он боялся.
И, наверное, едва ли не впервые — не за себя.
Призрак Иссор исчез, уплыл куда-то, потерявшись в схватке.