Быстро пришел отклик — оказалось, что с ударного авианосца Цесаревич Николай. И тут мне улыбнулась удача — в девяносто втором именно с этого авианосца действовали мы с Халеми, пытались найти одного ублюдка в Бейруте, найти и отправить на тот свет. И нашли.
Нужен был код идентификации, заранее оговоренный, у меня его не было — но я как раз послал сообщение, которое можно было проверить по бортовому журналу. Через некоторое время — вот тут я изрядно понервничал — пришел ответ — принято, продолжайте.
Я сообщил — что мне нужно.
К ночи — ветер еще усилился и я забеспокоился, что мы просто не сможем взлететь. Полковник заверил меня, что взлететь сможем, хотя погода на грани допустимого. Через палубу еще не перехлестывало — но качка чувствовалась, несмотря на интерсепторы.[25] Давно отвыкший от ходящей ходуном палубы под ногами, я чувствовал себя не лучшим образом.
Ровно в двадцать три ноль-ноль по восточному поясному времени, Зулу минус четыре[26] — мы надели тяжелые плащи против дождя, взяли фонари и вышли на палубу. Волнение начало стихать, я это чувствовал — но погода все еще была далека от штилевой. Пошел дождь, мелкий — но в сочетании с порывами ветра было здорово…
— Черт, в эту ночь их ждать не стоит, сэр — сказал один из морских пехотинцев
Я ничего не ответил. Действительно — нужно быть полным идиотом, чтобы пускаться в такую ночью вплавь на легкой лодке.
— Тем не менее — я отсигналил — три один три, как положено.
Ничего. Только барашки на волнах, да нестихающий ветер.
Три один три
И снова ничего.
Три один три
Ответили — когда перестал надеяться уже и я.
Два три два. Два три два…
Это были мои бывшие сослуживцы, более того — парень, с которым я начинаю. Володя Богатов, парнишка с Лиговки, хренового квартала Санкт-Петербурга, драчливый и хулиганистый, в молодости он сделал выбор между флотом и тюрьмой. Сейчас — последняя известная мне должность — командир группы надводных средств движения полка особого назначения Флота Атлантического Океана. Он и остался таким же — ниже среднего роста, но задиристый, и руки — как каменные, специально разрабатывал.
Он первым — и поднялся на палубе Леди Залива, благо у нас был штормтрап, специально предназначенный для подобных случаев. Вместо того, чтобы идти на простой лодке — они взяли скоростной катер с жестким днищем, четырьмя моторами и тремя пулеметами, два из которых сейчас откровенно смотрели на нас.
— Ворон? А ведь ты, черт тебя дери, угадал… Магарыч с тебя.
— В Кронштадте проставлюсь.
На палубу уже поднимались остальные — Володька, он же Бивень, за драчливость и найденный им во время практики на севере бивень моржа, на котором он самостоятельно сделал какую то там гравировку — шел первым для того, чтобы в случае чего — самому и ответить за ошибку. Честные офицеры, что на земле, что на море — принимали риск на себя.