— Замечательно! — подхватил профессор Понтье. — По-моему, статистические подсчеты могут существенно помочь взаимопониманию между людьми. Кроме того, не забывай, дорогая, что нам нужны туристы с долларами…
— Туристы!… — взорвалась мадам Понтье. — Необходимая помеха. Я говорю не о туристах, а об их военных миссиях, пропагандистских учреждениях и тому подобном — о колониальной администрации, превратившейся в наше подлинное правительство и низведшей нас до уровня аборигенов. Вот вы — турист? — Она повернулась к Альберту П.Дженкинсу. — Даю голову на отсечение, что нет. Уверена, что вы приписаны к какому-нибудь штабу и воображаете, что прибыли спасать нас от кровожадных дикарей-азиатов.
Молодой человек, закончив полировать очки, водрузил их на нос, удостоверился, что его труд все равно далек от совершенства, и снова принялся тереть стекла носовым платком.
— На самом деле, — пустился он в объяснения, снова сгорая от смущения, — я приехал с задачей, связанной с проектом объединения и преобразования американских воинских кладбищ категорий А и В. А — это убитые в Первой мировой войне, В — во Второй. Идея заключается в том, чтобы преобразовать их в Парки упокоения калифорнийского типа — с постоянно звучащей по громкоговорителям музыкой, подсвеченными фонтанами, кипарисами и так далее. Но существуют опасения, что местное население проявит недовольство привилегированным способом захоронения погибших иностранцев. Поэтому мне поручено провести опрос жителей сельской местности поблизости от участков, где могут располагаться такие захоронения, с целью выяснения обоснованности этих опасений. Кроме того, кое-кто в Вашингтоне считает, что есть смысл заранее позаботиться о категории С, чтобы в следующий раз не пришлось трудиться и тратить деньги, снова начиная все заново…
— В следующий раз! — вскричала мадам Понтье. — Вы слышали, гражданин Леонтьев? В следующий раз… — Теперь в ее голосе отчаяние потеснило страсть. — Что вы знаете о последнем разе, молодой человек? А о предпоследнем? Что значит нашествие, бомбежки, оккупация? О, конечно, кое-кто из ваших приятелей расстался с жизнью в Нормандии и Фландрии вместо того, чтобы погибнуть с перепою в автомобильной катастрофе. Но не рассказывайте мне, что они сделали это из любви к нашим голубым глазам. Что знали они о Франции? Бордели, «Фоли Бержер», Эйфелева башня. Не будем сентиментальны — они явились на схватку частично из любви к схватке — «спорта ради», как вы говорите, а частично потому, что Уолл-Стрит не мог смириться с потерей Европы как рынка сбыта…