Часы над стойкой показывали ровно семь. Хайди подозвала бармена для расчета, попробовав, по Фединому примеру, обойтись ненавязчиво приподнятым пальчиком. К ее удивлению, это незамедлительно сработало. Впервые в жизни она чувствовала себя совершенно уверенной в собственных силах.
Единственное, о чем позволительно было пожалеть — это пустой бокал. Замечтавшись, она сама не заметила, как выпила так тщательно приберегавшийся мартини до последней капли. Она почувствовала последний укол жалости к самой себе — ведь ей так хотелось сознательно выпить все до самого донышка и еще долго потом ощущать на языке непередаваемый вкус.
Не желая попадать в зависимость от сюрпризов и непредвиденных обстоятельств, способных вывести ее из равновесия, Хайди несколько раз проводила мысленную репетицию своего путешествия до Фединой квартиры, слов, которые она там произнесет, и необходимых действий. Она уже представляла себе, каково будет катить в такси по знакомым улицам и в сухую, холодную погоду, и в слякоть; что она предпримет, если у такси спустит колесо или они стукнутся о бампер другого автомобиля, что в Париже случалось постоянно. Она знала, насколько часто самые изощренные планы рушатся именно из-за таких мелких недоразумений. Например, если они стукнутся о другой автомобиль, полицейский может попросить у нее документы и увидеть в ее сумочке пистолет. Консьержка в Федином доме может получить от него инструкции не впускать ее. В этом случае ей предстоит рассмеяться, притвориться, будто она знает об этой Фединой шуточке, и одарить женщину чаевыми, чтобы она поверила в ее версию или сделала вид, что не заметила Хайди. Однако чаевые не должны быть ни слишком щедрыми, ни слишком скудными, и ей нельзя будет застенчиво комкать деньги в ладони; на этот случай в кармане у Хайди лежала наготове новенькая тысячефранковая купюра.
Не исключался также вариант, при котором Федя задерживается на работе; тогда она дождется его в маленьком кафе напротив. Он мог также появиться с кем-нибудь на пару; придется задержать его на лестнице и разделаться с ним прямо там. Все выглядело настолько просто, что она недоумевала, почему люди не стреляют друг в друга каждый день. Если разобраться, то каждый зависит от чьей-то милости. Она некоторое время размышляла на эту необычную тему, пока ее такси, описав круг по площади Конкорд в потоке других машин, выкатывалось на Елисейские поля. Потом ей пришло в голову, что ее положение все-таки можно считать исключительным, ибо ей не приходится заботиться о том, чтобы не быть найденной; совершить преступление втайне было бы гораздо труднее. Сразу после этого она почувствовала себя виноватой за такую привилегию по сравнению с остальными беднягами, вынужденными убивать втихую. Сообразив, что ей в голову лезет уже самая откровенная чушь, она нервно хохотнула и тут же испуганно подняла глаза на зеркальце заднего вида; водитель, к счастью, ничего не заметил.