— А что нам помешает? — (Ну, разве что наглухо запертая решетка, в которую он сгоряча влепился.) — Как вошли, так и выйдем. Вон через тот пролом в стене…
— Чем некроманты схожи с земляными магами? — риторически вопрошал дядя, обминая длинными мосластыми пальцами воздух вокруг обомлевшей селянки, что пришла ночью за помощью. — Тем, что они, как и мы, предпочитают иметь дело с вещами материальными. Возьмем любое проклятие… Что это, как не материализовавшаяся воля человека? Его желание, воплотившееся в определенную форму. Порча, сглаз, приворот… Наше дело лишь усилить воздействие… Тихо, глупая! — осадил он дернувшуюся от такого обещания тетку. — Хуже не сделается. Хуже некуда, — дядя подмигнул сидевшему напротив и жадно внимавшему Брюсу.
Тот и сам видел, что хуже некуда. Под пальцами дяди вокруг растрепанной головы незнакомой тетки шевелились все сгущающиеся грязно-серые протуберанцы, будто кто-то посадил ей на макушку медузу.
„Зломаета… — послушно раскрылась книга на нужной странице. (В памяти, конечно! Он бы в жизни не сознался, что трогал дядину собственность.) — Просторечное название „чернушница“. Подсаживается обычно близкими людьми, часто по скудоумию и злобе, реже случайно. В легких случаях сходит сама через день-другой. В сложных требует магической коррекции…“
У селянки был легкий случай, „медуза“ вяло колыхалась, едва шевеля отростками. Хуже некуда — это в том смысле, что худшее уже позади. Дядя ловко снял ее с теткиной головы и брезгливо сбросил в подставленную тряпицу.
Тетка выпучила глаза, таращась на дымчатый, мерзко шевелящийся клок.
— Коли видишь напасть, так с ней и сладить легче, верно? В огонь ее! Сама кидай, ну!
Селянка подхватилась, швырнула комок вместе с тряпицей в огонь, судорожно обтерла руки о живот. Потом разулыбалась щербато: „Полегчало, батюшка…“
Брюс тоже улыбался, глядя, как дядя принимает из рук позабывшей о своих горестях селянки мелкую монетку…»
…Он тряхнул головой, избавляясь от непрошеных воспоминаний. Снова повел скрюченными пальцами в воздухе, словно выгребая из золотистой воды грязные космы. Пальцы слегка онемели.
— Гадость какая, — с чувством прокомментировала Элия, отступая.
— Не волнуйся, это не больно, — Брюс брезгливо отряхнул руки, машинально поискал глазами источник воды. Текущая вода лучше всего уносит негатив. Но рядом только злорадно скалил клыки мраморный вепрь.
Пока Брюс занимался подготовкой, Элия молчала. Это должно было насторожить, но необходимость все верно вспомнить, чтобы не ошибиться с заклятием, поглотила его полностью, так что встрепенулся он лишь когда было поздно.