– Понимаешь, я там такую логику заложил… удалить все, что выше уровня Туш… ну неважно… Доча, что вам в прошлый раз задавали? «Анна на шее»? Как ты это пишешь? Чехав или Чехов?» Чеховых поисковик не нашел, а на запрос «Анна на шее» выдал:
Красивую шею, животик, и ниже…
Светланам и Аням оформят в «Престиже»!
– А от Достоевского что-нибудь осталось?
Саша потянул к себе клавиатуру, набрал: «Достоевский Федор Михалыч Идиот».
– Достоевский уцелел! Не, это песня какая-то, группы «Звери из будущего»:
Я как Федор Михалыч со своим Идиотом,
Я тебя разгадаю по первым трем нотам…
Но Борька уже снова уставился в экран телевизора. Саша потряс его за плечо.
– Пушкина ты, пожалуй, верни.
– Потом, потом, у меня сейчас «Давай поженимся»… Да верну я всех, за две недели никто твоего Пушкина искать не кинется… Так чувствительно… он ей сказал… а она ему…»
Через три месяца Тушкин снова постучался в Борькину квартиру.
– Не заперто, – прорыдали за дверью.
Когда Борька отсморкался, Тушкин бросил на журнальный столик пакет с чем-то прямоугольным.
– Вот, полюбуйся!
Борька с любопытством заглянул в пакет:
– Ух, книга! Сто лет не видел! Это что, снова начали выпускать?
– Ну да, ты же антивирус так и не выбрался сделать.
– И кого печатают?
Саша заволновался:
– Твой вирус не жрет, скотина, а я обязан оставить царапину на этой земле, понимаешь, обязан!
– Может лучше сына или дерево? Шучу-шучу, объясни толком…
– Чего ж тут непонятного. Твой вирус, его уже Идеальным Редактором обозвали. Издательства все, что им присылают, в сеть вываливают. И сутки ждут. Если вирус твою, скажем, повесть, уничтожил – значит, будут печатать. Причем, чем быстрее повесть исчезнет, тем она талантливее. Даже конкурсы на этом стали строить. И жюри не нужно. Время засекают… Вчера «Золотой Графоман» закончился: первое место – Ларисина, пятнадцать минут сорок секунд. Говорят, у твоего вируса безупречный литературный вкус.
Борька довольно усмехнулся.
– Классный я алгоритм забахал, да? Все, что выше уровня Туш… в общем, неважно.
Саша вздохнул и сказал как-то тоскливо:
– Сегодня моя «Пупырчатая выпь» выходит. В семнадцать ноль-ноль. Соня сказала, лучший мой роман. И Октябрина Ивановна…
Борька участливо посмотрел на друга.
– Помочь?
Саша замотал головой.
– Сам справлюсь… «Выпь» просто обязана исчезнуть… Разве что если уж совсем туго пойдет… Подтолкнешь… Ты приготовься… набросай там пока… «Пупырчатая выпь», запомнил? Только ее удалить, остальных не трогай. Там еще Хермонтов будет, с романом «Когда кошки чешут затылки», не перепутай, его тоже в семнадцать ноль-ноль вываливают…