— Привет, красотка, я по тебе так соскучилась!
Робин подбежала к ней и крепко обняла:
— Привет! Ты уже слышала новую песню «Герлз Элауд»? Просто суперская! — Она с восхищением глядела на Мэнди огромными зелеными глазами. — Мама говорит, что ты их живьем видела!
— Да, солнышко, видела. Мы как-то раз устраивали для них вечеринку. Они все очень милые и очень красивые, ну, ты понимаешь.
— Мне больше всех нравится Кимберли, — призналась Робин, пока они шли к дому.
— Нет, лучше всех Черил, а не Кимберли! — раздался тоненький голосок из-за кустов. Мэнди изо всех сил старалась не рассмеяться. Милли совсем не умела прятаться, хотя конечно же считала, что она спряталась лучше некуда и ее никто не найдет.
— Где-то я уже слышала этот голосок, — задумчиво сказала Мэнди. — Неужели это моя маленькая проказница?
Милли с грозным рыком выскочила из-за кустов.
— Ух, как ты меня напугала! — ужаснулась Мэнди.
Она погладила племянниц по головам. До чего же она их любила. И они тоже обожали ее со всей детской открытостью и непосредственностью.
— Мама с бабушкой варят обед. — С этими словами Робин со всех ног бросилась к дому.
Едва переступив порог, Мэнди почувствовала неладное. В воздухе витала какая-то напряженность, хотя с виду все было как обычно. Мама в коричневом свитере с высоким воротом и в джинсах (так она всегда ходила зимой) стояла у плиты, а Оливия носилась по комнате, собирая детские игрушки. Волосы с высветленными прядками она собрала в конский хвост. Одета она была в кашемировый свитер с V-образным вырезом и бледно-голубые джинсы в обтяжку. По дому она ходила босиком, чтобы видно было загорелые ноги. Фигура у нее была потрясающая, особенно если учесть двоих детей. Стройная, подтянутая и при этом не костлявая, а очень ладная. Хотя она делала вид, что обязана такой фигурой исключительно тому, что заботы о доме не позволяют ей и минутки посидеть на месте, на самом деле она трижды в неделю занималась под руководством личного тренера и ела все что хотела, исключая продукты из «черного» списка:
мучное;
крахмал;
сахар;
молочные продукты.
В этом вся Оливия — она просто не могла признаться, что может быть хоть в чем-то несовершенной. Она устраивала потрясающие званые обеды, но приглашала только тех друзей, кто чем-нибудь прославился, кто не будет вспоминать ее прошлое и не заставит ее краснеть. А вогнать ее в краску было довольно легко. Ей легко давалось все, что связано с дизайном интерьеров и флористикой, все, что требовало творческого подхода. При этом она ни за что на свете не признается, что ей приходится над чем-то тяжело работать, хотя частенько загоняла себя этим в невероятно жесткие рамки. Видимость того, что свою идеальную жизнь она создает легко и без усилий, стала частью ее имиджа.