– Ты имеешь в виду…
– Всё.
Он сжал тонкие губы, словно преграждая путь возможному сочувствию, существующему в его душе.
– Но, Генри…
– Прошлая ночь, свадьба.
– …просто подумай, как хорошо нам было вместе прошлой ночью. Просто останься со мной, и нам будет ещё лучше!
Генри печально покачал головой.
– Тебе прекрасно известно, почему я на тебе женился. Автором этого замысла была ты. И силой воплотила его в жизнь тоже ты. Не стоит удивляться тому, что я не хочу иметь с тобой ничего общего. – Он отвел глаза, и Пенелопа поняла, что ему, по крайней мере, трудно дались эти слова. – Мне нужно подумать. – Он закатил глаза, глядя в розоватое небо. – Мне очень жаль, но сейчас остаться с тобой я не могу.
Когда он развернулся и вошёл обратно в комнату, Пенелопа почувствовала растущий гнев и ярость, подобную волне, которая способна утопить их обоих. Генри замер и оглянулся. Он коротко смерил её взглядом черных глаз и огорчённо произнес:
– Мне очень жаль.
Отчего-то его бережная сдержанная доброта ранила сильнее, чем пощёчина. Рука Пенелопы трогательно взметнулась к груди, но он уже отвернулся и быстрым шагом прошёл по испанскому паркету. Секундой позже она последовала за ним с уязвленной гордостью, но всё ещё относительно хладнокровным умом. Если она сможет выторговать немного времени и сведений, то худшее может и не произойти.
– Что ты намерен делать?
– Пойду в номер Тедди и оденусь там. Затем мы отправимся на рыбалку, чем изначально и предполагали заняться в этой поездке. – Генри собирал раскиданные прошлой ночью вещи. Он просунул руки в рукава мятой рубашки и надел ботинки. Пенелопа видела, что он избегал её взгляда, и задумалась, что он боится увидеть. – А потом, когда мы вернемся в Нью-Йорк, я найду способ расстаться. Пока что я не уверен, как получится это сделать, но дальше участвовать в этой абсурдной пародии на брак я не могу.
– А как же твоя малышка Ди?
Пенелопа двинулась к нему, её голос был ужасающе высоким. Она знала, что почти визжит, но ничего не могла с этим поделать, когда то, к чему она стремилась всю жизнь, ускользало сквозь пальцы.
– А что с ней?
Теперь он посмотрел ей в глаза, и она увидела, что в его глазах плескались усталость, грусть и некая новая зрелость, от которой его взгляд казался более пронзительным.
– Если ты её так сильно любишь, то мне интересно, почему тебя не беспокоит, что произойдет, когда все узнают, как она распутничала с тобой? – Пенелопа выплевывала слова, и её губы некрасиво дергались при каждой произнесенной фразе. – Я с удовольствием расскажу им об этом, Генри.