Вот тебе и вся эвакуация.
Так что спасибо за предложение, но я уж как-нибудь здесь пересижу. А подхвачу "африканца"... Что ж, видать судьба такая. Знаю, что нужно сделать тогда. Уже давно решил. Чтоб быстро и безболезненно... Но об этом давайте как-нибудь потом, когда потребность возникнет.
Поразмыслив, что мне может пригодиться, кидаю в рюкзак жмут сменного белья с мыльно-брильными принадлежностями, затем беру со стола охотничий нож, который мне подарил на далекое двадцатилетие, так уж случилось, мой враг. Что-то он там, смуглолицый сын гор, смыслил в уважении к недругу и умении проявлять учтивость даже во время раздора, но мне на все эти понятия было наплевать. Я принял подарок и, как теперь выяснилось, не прогадал. Нацепив ножны на пояс джинсов, его можно было таскать под рубашкой почти что без палева.
Все остальное, что оставалось в моей двухкомнатке, было совершенно бесполезно: еды там не сыщешь даже на зуб, а на все эти ноуты, плазмы и прочее барахло можно смело махнуть рукой, нынче им грош цена в базарный день.
Мысленно прощаюсь со своим диваном, помимо воли вспомнив некоторых самых ярких цыпочек, с которыми на нем приходилось развлекаться. Ну и сволочь же я. Мог бы хоть к одной позвонить (еще когда телефон работал), спросить как дела, может, если с иммунитетом норма, то как-нибудь...
Да ладно, что упущено, то упущено.
Напялив на лицо пропитанный спиртом белый "намордник", выхожу на площадку и захлопываю за собой дверь. Ох, ну и вонища в подъезде! Никакой респиратор не спасает. Живые в этом доме делят жилплощадь наряду с мертвыми, и число последних, запертых в своих квартирах, с каждым днем только увеличивается. Я жил на седьмом, у меня были хорошо задраены двери и окна, и только это меня спасало.
Спускаюсь, прикрывая выпяченную свою белую мордашку ладонью. По пути начинаю оценивать все преимущества владения бутылкой "Джека Дэниелса". Забыл, дырявая моя башка. И хоть в приметы не верю, а возвращаться за пойлом не буду.
Слава Богу, я покидаю этот морг.
... а покидаю ли?
Снаружи послышался гул приближающихся машин. Они въезжали во двор с западной стороны. Четырьмя грузовыми машинами протолкались напрямик по детской площадке. Через песочницы, по скамейкам - типичная демонстрация того, как сброд, одетый в армейскую одежду, собирается поддерживать порядок.
"Доги", ясный перец.
Остановившись на площадке между вторым и третьим этажами, выглядываю через окно. Итак, две труподавилки - в прошлом обычные мусоровозы, два армейских "урала", наверняка с солдатней и санитарами, командирский "уаз". Твою!.. Разворачиваются, стают прямо перед подъездом. Вяло выгружаются солдаты Анархии. Санитары в латексных костюмах, вояки в белых респираторах. Рыл тридцать, целый батальон, мать его. Прочешут обе девятиэтажки. Санитары-то понятно, чистку проведут, трупотню вынесут, живых в журналы свои запишут, а солдатье пока в каждую квартиру не заглянет и по кухне-кладовке не пошнарит, не уйдет. Крысачи сраные. Нас еще щемить будут.