Теперь, когда и сама Китти очутилась на краю света, она не имела ни малейшего представления, где находится этот край: она знала только, что ее везли сюда почти целый год. По пути корабль заходил в несколько портов, которые она видела лишь мельком. Китти редко поднималась на верхнюю палубу корабля, избегая нежелательного внимания членов экипажа «Леди Джулианы». Она не оплакивала свою судьбу так, как несчастная девушка-шотландка, которая умерла от стыда и горя еще в Англии. У Китти не было родителей, и она считала это обстоятельство неожиданной милостью судьбы. Кроме того, ее спасала морская болезнь: ни один матрос не рискнул бы приблизиться к девушке, которую постоянно рвало. И потом, Китти знала, что она нехороша собой — ее красили только большие и ясные глаза.
Благополучно одевшись и помня о том, что дом Ричарда находится совсем рядом, Китти с любопытством огляделась. Остров Норфолк был так же непохож на Кент, как и на Порт-Джексон.
Когда «Леди Джулиана» прибыла в Порт-Джексон, в залив ее провели на буксире. Это странное место внушало Китти страх. Выйдя на палубу, она первым делом увидела подплывших к кораблю в лодке из коры обнаженных чернокожих людей, которые что-то кричали, указывали на судно пальцами, потрясали копьями. Перепуганная Китти бросилась обратно в трюм и больше не осмеливалась покинуть его. Несколько каторжниц, которыми Китти втайне восхищалась, разоделись в платья, припасенные для них капитаном Эйткеном, и теперь горделиво вышагивали по палубе, уверенные, что на берегу им окажут почтительный прием. Какими смелыми они казались Китти! Прожив среди этих женщин восемнадцать месяцев, она поняла, что каторжницы с «Леди Джулианы» отличаются друг от друга, как день и ночь, и что даже самые закоренелые преступницы сохраняют подобие достоинства и уважения к себе. Ни того ни другого у Китти не было.
Ее жизнь на острове Норфолк тоже началась со страшного события, но к счастью, вскоре ей встретились Ричард Морган и Стивен Донован, которые немного напоминали ей стюарда с «Леди Джулианы», мистера Никола — человека, не лишенного сострадания. Китти сразу почувствовала, что Ричард сильнее духом, чем Стивен. Оба они были свободными и влиятельными жителями колонии. Но если Ричард внушал Китти робость, то к Стивену ее влекло. И хотя она не имела ни малейшего представления о том, что ее ждет, где она будет работать и где жить, почему-то она не сомневалась в том, что ее судьба зависит скорее от Ричарда, нежели от Стивена.
Огромные деревья поразили ее воображение, но показались ей уродливыми. Глубоко вздохнув, она зашагала по тропе, усыпанной хвоей, которая покалывала босые ступни, причиняя больше неудобства, чем боли. Выйдя из рощи, Китти увидела, что Ричард работает у строения в дальнем конце огорода, а собака вертится вокруг него. Облаченный в холщовые штаны, Ричард укладывал на раствор обтесанные камни. Его плечи и руки были сильными и мускулистыми, под загорелой кожей спины перекатывались бугры мышц. Китти редко видела мужчин с обнаженным торсам: капитан Эйткен даже в самую изнуряющую жару запрещал матросам снимать рубахи. Эйткен был набожным человеком, он заботился о своих пассажирках, проявляя истинно христианское сочувствие, но был слишком умен, чтобы запретить матросам спускаться в трюм. Из разговоров с более смелыми и опытными женщинами Китти узнала, как устроены мужчины: ее соседки по трюму во всеуслышание обсуждали мужские достоинства и доблести своих возлюбленных, называя Кэтрин Кларк и Энни Брайанте серыми трусливыми мышками. Внезапно ей вспомнилось, как она очутилась в лондонском Ньюгейте, ее стыд и страх мгновенно ожили. Съежившись в уголке, она старательно прятала лицо, сердобольной Бетти Рили приходилось кормить ее насильно. В Порт-Джексоне Китти впервые увидела мужчин, раздетых до пояса, у некоторых из них спины были покрыты страшными шрамами. Вчера она увидела полураздетым и Ричарда Моргана, но почти не обратила на него внимания, потому что рядом был Стивен.