Доктор Ди взволнованно дышит, он принимает бумагу из пальцев Келли, слегка постукивает по ней:
— Юпитер и Сатурн. Великая конъюнкция. Ты конечно же все понял, Бруно? — Не дожидаясь моего ответа, учитель нетерпеливо оборачивается к Келли: — Нед, что теперь делает дух?
— Открывает рот и подает мне знак слушать. — Келли умолк и стоит неподвижно.
Тянутся мгновения. Ди все сильнее подается вперед, напрягается всем телом, будто идет по канату, балансируя между желанием поторопить своего ясновидца и опасением сбить его с толку. Когда Келли вновь продолжает свой монолог, я слышу, как изменилась его интонация: глухим, темным каким-то голосом он провозглашает, словно и правда впал в транс:
— Почти все вещи достигли полной зрелости. Преобразится самое время, и увидены будут небывалые чудеса. Огонь истребит воду, и новый порядок вещей выйдет из него.
Келли приостановился, испустил глубокий, сотрясший все его тело вздох. Ди все крепче сжимал мою руку. Я понимал, о чем он думает. Все тем же пророческим тоном Келли продолжал:
— Самому аду прискучила Земля. На сей раз воздвигнется тот, кто наименуется Сыном Гибели, Владыкой Заблуждений, Князем Тьмы, и многих он введет в соблазн своим магическим искусством, так что покажется, с небес сходит огонь, и небеса окрасятся в цвет крови. Империи и царства, княжества и владычества падут, отцы обратятся против детей, и брат восстанет на брата, смятение воцарится среди народов Земли, и улицы городов потекут кровью. Так вы узнаете, что наступили последние дни старого мира. — Он смолк, откинулся, задыхаясь, назад, присел, грудь его вздымалась, словно он с милю пробежал по жаре.
Я чувствовал, как подле меня дрожит и трепещет доктор Ди, ибо его рука по-прежнему сжимала мое запястье. Он, конечно, жаждал услышать, что еще скажет призрак; всей душой он заклинал ясновидца не останавливаться на этом, однако вслух свою просьбу так и не высказал, опасаясь разрушить чары. Я же все еще не спешил с окончательным суждением.
— Но Господь уготовил исцеление страданиям человеческим. — Келли резко выпрямился, не поднимаясь с колен, и завопил так, что мы с доктором Ди подпрыгнули. — Восстанет и другой Князь, и сей будет править в свете мысли и разумения, он поразит тьму былых времен, и с него начнется преображение мира, и установит он единую веру, старинную, для всех одну веру, и положит конец распрям.
Ди радостно захлопал в ладоши и обернулся ко мне, глаза его сияли, он веселился, как доверчивое дитя. Подумать только, а ведь он встречает уже пятьдесят шестую осень.