От таких мыслей адмиралу стало не по себе. Он готов был распорядиться выпустить русских из-под ареста, извиниться перед ними и вернуть яхту. Но тогда как поймут его подчиненные? Наш командующий, подумают они, начал действовать как испорченный компас. «У вас, господин Прайс, — съязвит Фебрие де Пуант, — кажется, появились симпатии к русским?»
Адмирал ловил себя на мысли, что с момента пленения яхты его стал больше беспокоить факт ареста восьми русских моряков, чем уход из-под носа военного фрегата.
«Что сделано, то сделано, — заключил Дэвид Прайс. — До прихода «Вираго» распоряжения менять не буду…»
Так долго и с нетерпением ожидаемый пароход прибыл в порт Калао 7 мая. Он доставил чрезвычайно важное официальное сообщение: в марте 1854 года Англия и Франция вступили в войну с Россией.
В увесистых пакетах с толстыми сургучными печатями, предназначенных адмиралам, был приказ одного содержания, изданный адмиралтействами Англии и Франции. Он конкретно определил новые должности ранее независимых друг от друга людей. Из приказа явствовало, что знающая себе цену королева Виктория властно отстояла приоритет морской владычицы и продиктовала свою волю слабому по натуре «сухопутному» императору Луи Наполеону. Английская и французская эскадры объединялись в одну. Командующим укрупненной эскадрой союзников назначался Дэвид Прайс, помощником — Фебрие де Пуант.
Прочитав приказ, вытянулся, словно подрос, гордо вскинул голову статный англичанин — знайте наших! На глазах скис и размяк француз, расценивший новое назначение, как принижение своей страны и ущемление личного достоинства. Польщенное тщеславие одного и уязвленное самолюбие второго усилили неприязнь адмиралов друг к другу.
Фебрие де Пуант, зная, что союзник готов кусать локти по поводу исчезновения «Авроры», теперь, после оскорбительного и унизительного приказа, втайне даже немножко радовался, что русские показали им фигу: пусть английский адмирал не считает себя умнее всех!
Дэвид Прайс же, восприняв высокое назначение как должное, действительно стал сожалеть еще больше, что упустил «Аврору». Досада новой занозой вонзилась в сердце. О. медлительный «Вираго»! Прибудь ты на три недели раньше, и российский флот в самом начале войны не досчитался бы военного фрегата. «Аврора», несомненно, была бы занесена в боевой счет флагманского корабля английской, нет, теперь уже объединенной эскадры. Но удобнейший момент упущен. Сведет ли когда-либо морская судьба адмирала Дэвида Прайса с так одурачившим его капитан-лейтенантом Изыльметьевым? Командующий укрупненной эскадрой такой надежды не терял.