— И это все за какие-то сутки! — ахнула Кира. — Бедный мальчик!
— Бедный?! — весело изумился Гор. — Видела бы ты, что этот «бедный мальчик» сотворил с лучшими бойцами Тишена, им самим и церковником! Твое сердце не выдержало бы такого… такого… умиления!
— Сильно побил? — поинтересовалась Кира, не забывшая инцидент с Йоргом и то, с какой легкостью худощавый парнишка вышиб тяжеленные двери массажного кабинета. Но Гор только печально покачал головой.
— О чем ты говоришь, Кир… За прошедшие сутки парня трижды пытались убить, причем без всякой видимой причины. А он, чтоб ты знала, вырос в мире где нет НИКАКИХ правоохранительных органов.
— И? — тихо спросила Кира.
— Он поступил по законам своего мира. Мира жестокого, но в чем-то гораздо более честного. Т'мор их просто замочил, — объяснил Гор.
— Это… как?.. — округлила глаза девушка.
— В смысле, все, что в той конуре не было залито, то хотя бы было забрызгано кровью. Нам он ни одного главаря не оставил. Пришлось удовлетвориться остальными членами баронства и церкви.
Кира побледнела. Нет, она знала… предполагала, что Т'мор далек от всепрощения. Но убивать… И так легко!
— Ничего себе «легко»! — фыркнул Гор, отвечая на нечаянно вырвавшиеся слова девушки. — Ты думаешь, мы тебя позвали потому, что он простудился? Ты бы видела, как он в моем мобиле выглядел… краше на костер несут. Сидит, весь белый, губы синие трясутся, а глаза такие, словно все уже умерли, причем под пытками. У парня шок. До сих пор не понимаю, как он до посольства-то в сознании продержался!
— Это пройдет… — задумчиво произнесла Кира. — Я ему такую дозу релаксантов ввела, что ой-ей-ей! Лучше подумай о том, как вы всем посольством будете отбрыкиваться от полиции. Особенно, как вы собираетесь отбить у них Т'мора…
— Ну, милая! — с нескрываемой иронией усмехнулся Гор. — Об нас ваши чинуши зубы обломают, а Т'мор, между прочим, принят в наш клан… то есть, по-вашему, получил подданство моей родины. Так-то… Да и вряд ли власти Оркана захотят ссориться с Шаэром из-за какого-то паренька, избавившего мегаполис от Хана Тишена.
Похоже, просыпаться с жуткой головной болью становится для Тимма традицией. Теперь снова придется выяснять, где он и что случилось. Тимм застонал от особо сильного приступа головной боли, но все-таки заставил себя открыть глаза. Рядом с кроватью, на которой он валялся, сидел незнакомый рисс и с любопытством в янтарных глазах наблюдал за мучениями гостя. Холеная, украшенная внушительными антрацитово-черными когтями ладонь, протянулась к лицу Тимма, и парень почувствовал, как его веки сами по себе смыкаются, а голову наполняет неясный обволакивающий гул.