Губы его сжались в белый жесткий шрам — верный признак, что Квоттербек что-то обдумывает и его мысли не из приятных. Я попытался проанализировать все, что произошло на третьей линии, начиная от ночного посещения местного царя до утреннего боя, и никак не мог понять, в чем дело. Всплывало только странное слово «тетракл», о котором был хорошо осведомлен Тайт и про который ничего не знали мы с Лайном.
Спросить я мог только у Квоттербека, поэтому, дождавшись своей смены, загреб Солнце и обогнал остальных.
— Что такое тетракл? — спросил я у него.
Квоттербек глазами указал под ноги. Я посмотрел. Черенки-конструкторы все так же покрывали землю ровным, математически точным узором.
— Это растения?
— Почти, — ответил Квоттербек. — Это самопрограммирующаяся субстанция. Миллиарды научных лабораторий. Сейчас период роста, все они вышли наружу. Больше половины пустышки, конечно.
Тайтэнд говорил, что нужно перелопатить несколько тонн этих черенков, чтобы найти что-нибудь стоящее, но зато тот, кто нашел, способен повернуть историю целой цивилизации, выиграть межгалактическую войну или зажечь умирающую звезду. Еще он сказал, что тетракл в неволе идет по одной и той же ступени развития, только повышая качественный уровень информации. Проще говоря, не слазит с одной темы, но расширяет ее.
— Пустышки — это как?
— Это уже известные идеи. О том, как кормить технику, например, или как красить Раннингов в фиолетовый цвет.
Вот не давал им всем покоя мой цвет. На камуфляжного Лайнмена внимания никто не обращал, а я казался диковинкой.
Я потом нашел время посмотреться в полированный бок нашего Солнца — не такой уж и фиолетовый. Просто сильный контраст с кожей.
— И из-за них мы полезем наверх?
— Полезем. Лайнмен?
Лайн сдвинул шилдкавер.
— Раннинг, посмотри у себя, я там кинул маршрут…
Я посмотрел. Лайнмен очень толково и старательно протянул для нас путь по шляпкам этих грибов. Я исправил пару спорных моментов и вернул Лайну схему.
С Солнцем за плечами я порыскал вокруг и нашел веревочную лестницу, отвечающую нашим требованиям.
Первым полез Квоттербек, а я вторым, и теперь с горячей нагрузкой. Солнце давило мне на позвоночник, затылок, бока и плечи. Оно жгло так, что я боялся, что сниму его вместе с кусками прожаренного мяса и сожженными легкими в придачу.
Оно колотилось об меня каким-то особо настырным и обжигающим выступом и в итоге намяло синяк размером с тарелку. Я молчал, скрипел зубами и думал — закинуть тебя, заразу, на ветку… А ледяная Луна команды противников казалась мне нежной и ласковой панацеей.