Выходит, они здесь, в городе под названием Кремань…
Я сгреб талончики в карман.
— Оружие оставить можно?
— Нужно, — улыбнулся толстяк и постучал по конторке карандашом. — И шлем можно. Вам потом пригодится, когда дойдете до конца линии. И рюкзачки свои там найдете, и это ваше… Солнце. Мы же не изверги, а болельщики. Просто берем разумную плату за открытый нашими стараниями проход… Весело? Очень. Справедливо? Конечно. Вы-то с нас сколько берете… Ваша дверь — третья справа прямо по коридору.
Какой же я болван! Квоттербек отдал Тайта на штрафную, но пытался держать оставшихся вместе. Команду развалил не он, а я.
Пока я искал нужную дверь, расслышал голос толстого за стеной: «Все! Все прошли… Трое. А Тайтэнда они просрали…»
Вот тебе и болельщики. Недаром четвертая линия считается самой сложной, сложнее пятой. Через дверь я вышел на узкую улочку, по бокам которой громоздились лопнувшие вдоль и поперек здания. Из них торчали какие-то столы, бархатные кресла и цветные абажуры, в окне второго этажа висел рояль и кусок кружевной занавески. Прямо под моими ногами валялся горшок, из которого высыпалась земля и засохший кустик. Занимая всю дорогу, напротив рычал и плевался черным дымом выкрашенный в серо-желтый, колючий вездеход. Техника эта была из тех, что реактивы не жрет и мышц не имеет — чистая механика, железо, шестеренки.
Из вездехода торчал кто-то в танкистской шапке и грязной рваной майке на голое замасленное тело.
— Журов! — проорал он, заглушая рев двигателя. — Твой инструктор! Один не справишься!
— Вылезай, — сказал ему я.
— Что?
— Вылезай!
Он вылез и пошел навстречу. Тощий он был, жилистый, с умными темными глазами и детским, но очень изжеванным лицом.
— Журов, — сказал он еще раз, думая, что я не расслышал, и зачем-то протянул мне руку.
За эту руку я дернул его к себе, развернул и впечатал в грязную кирпичную стену, в шею воткнув ему ствол «Щелчка».
Он выдохнул и замер, косясь на меня встревоженным черным глазом. Пахло от него старой механикой и чем-то горьким.
— Не справишься один, — прохрипел он, напрягая шею.
Я не собирался его убивать. Я должен был определить иерархию в нашем «альянсе». Кто сильнее, тот и главный. Проверка показала, что руководить буду я.
— Ты кто? — спросил я, ослабляя захват.
— Кто я? — глупо переспросил он.
— Какая серия?
Мне казалось, он отупел от ствола «Щелчка».
— Я твой напарник, — терпеливо объяснил он. — Журов… Вон наш «Пыж»… транспорт. А стоять так здесь опасно, на тебя же тоже дана ориентировка…
Это заявление я оценил и под прицелом поволок его к «Пыжу». Тот стоял и пыхтел, разогретый до состояния сковороды. Внутри этого «Пыжа» было еще жарче, словно на Солнце уселся. Еще там было тесно, на полу валялись какие-то тряпки, а вместо удобной обзорной пластины перед глазами красовалась узкая щель, в которую были видны кусок водосточной трубы и заржавелый номер дома.