— Мелиор, моим нежным ушкам доводилось слышать и не такие словечки из уст родственников, но я это пережила. Позволь мне самой вести беседу, я не просила тебя вмешиваться, дорогой, — внешне безмятежно промолвила Элия, но принц, уловив зловещие отголоски грозы, поспешно заткнулся.
Пират, слишком плохо знающий богиню, счел себя победителем и торжествующе глянул на принца.
— А что касается тебя, Кэлберт, — от прохладного голоса богини даже в раскаленной пустыне явственно похолодало, и победный взор мужчины мгновенно потух, — я сильно разочарована. Крепкое словцо мы все употребляем время от времени, но площадная брань ради самой брани не пристала тем, в чьих венах течет королевская кровь. Я считала, что, несмотря на отсутствие приличного воспитания и выбранную профессию, ты способен вести себя так, как подобает истинному лорду. Я ошиблась. Жаль.
— Извини… — сдавшись без боя на милость сестры, тихо промолвил Кэлберт, в момент осознав, что плевать на мнимую гордость, когда Элия говорит, что разочарована в нем. — Я не хотел тебя оскорбить. Просто все это… — Пират бессильно замолк, не зная, как объяснить то, что он испытывает, и вообще не понимая, почему он начал оправдываться, почему ему так важно получить прощение.
— Хорошо, — просто согласилась принцесса, холод исчез из ее нежного голоса, он стал почти участливым. — Я понимаю, тебе не по себе, но не забывай, пожалуйста, о том, что и мы не рады оказаться здесь. Поверь, с большим удовольствием, чем брести по пустыне, я сейчас прохлаждалась бы на яхте у Мелиора. Так же как ты желаешь снова оказаться на палубе своего корабля, мы хотим домой, в Лоуленд. Знаешь ли, братец, в мои планы на отдых в Океане Миров не входил аттракцион с ночной атакой пиратов и последующее пребывание на огромном пляже, где нет подходящего ресторана, не говоря уж об отеле с номером люкс, в обществе неотесанных полуголых мужиков, готовых вцепиться друг другу в глотку по любому поводу. Поэтому, будь добр, прошу в первый и последний раз, ради твоего собственного блага: постарайся держать себя в руках и не порть мне те крохи настроения, которые чудом удалось сохранить. Дорогой мой, я могу быть такой стервой, что всем вам станет тошно.
— А я думал, что уже… — Кэлберт невольно ухмыльнулся, причем вышло это у него чертовски обаятельно и очень похоже на улыбку Лимбера, извиняющегося перед любимой дочерью за какую-нибудь грубоватую шутку.
— Ты еще ничего не видел, — наставительно объявила принцесса. — Если думаешь, что я преувеличиваю, спроси совета у Мелиора. При всем его неприятии «грязных пиратов» он ответит честно, ибо в раздражении и хандре я куда страшнее, чем в гневе.