— Клейкая лента из жира маленькой, но очень колючей рыбы йост. Склеивает все что угодно в любых условиях, даже в воде. Единственная проблема в применении этого материала — практически полная невозможность отодрать ленту после того, как нужда в использовании отпадет, — радостно пояснил пират.
— Гениальное изобретение, — иронично констатировала Элия, быстро разматывая жгут своего плаща, обернутого вокруг талии вместо пояса, и встряхивая его, чтобы распрямить.
— О да, — ухмыльнулся Кэлберт, покосившись на Мелиора. Именно из-за последнего свойства и ароматного запаха рыбьего жира, больше всего устраивающих пирата, он и намеревался применить липучку против надменного спесивца. Но дело обернулось так, что пришлось использовать ее куда более милосердно.
Элия разложила на песке эльфийский дождевик и прижала его руками и ногами, Кэлберт присоединил к нему свой яркий пиратский плащ гигантских размеров, даже Мелиор пожертвовал остатки шикарного ночного халата из шелка ссарду — легчайшего, но сверхпрочного материала, оставив себе лишь набедренную повязку для прикрытия личного достоинства. Элегор с готовностью предложил пустить в дело свои брюки и рубашку, но получил отказ. Ширина и плотность ткани не позволяли использовать ее для изготовления укрытия.
Закипела работа! Мелиор, Элегор и Элия придерживали куски материала, распластавшись по ним подобно паукам-переросткам с недокомплектом конечностей и упрямо противясь всем попыткам наглеца ветра вырвать ткань из-под тел, Кэлберт с мотком ленты ползал вокруг и через живые опоры, скрепляя все, что можно и нельзя скрепить. Производство палатки сопровождалось сосредоточенным сопением дизайнеров поневоле, возмущенным шипением особ с отдавленными конечностями и посекундным чертыханьем жертв клейкой дряни, вопреки обещанию пирата норовившей пристать к чему угодно — волосам Мелиора, ногам Элии, рукам Элегора, — но только не к ткани. Однако упорство богов восторжествовало! Через пятнадцать минут процесс экстренной склейки был окончен. Плащ-палатка, создание четырех лучших дизайнеров вычищенного мира (никого другого в пустыне просто не наблюдалось), была готова.
— Не дворец, но за неимением иного подобающего вашему сану укрытия добро пожаловать, ваши высочества, — отвешивая родственникам преувеличенно почтительный поклон, констатировал Кэлберт, заботливо убирая в карман остатки ленты.
Элия кивнула, пряча улыбку. Мелиор поморщился. Лишь глаза Элегора, с редкостным энтузиазмом трудившегося над палаткой, засветились восторженным предвкушением продолжения приключения.