— Ямхани пятирукого и двуликого?
— Вот, вот. Его самого.
— Это туземный божок смерти и справедливости. Князь Бездны, хранитель Полдня.
— Мне это ни о чем не говорит.
— У него две ипостаси: светлая и темная. В светлой — он помогает умершим пройти перерождение. В темной — обрывает жизни людей до срока. — Брат-экзорцист задумался, одернул слишком короткие рукава и продолжил: — Согласно труду «Языческие божки Пахарты и их последователи», посвященные Ямхани — искусные убийцы и чернокнижники. Но…
— Но это не говорит нам о том, насколько убийца силен, — вздохнул я.
— В любом случае, ему от нас не скрыться.
— Хотелось бы верить. — Я поднялся из-за стола и задумчиво постучал ногтем по кружке. — Сейчас иду в гостиницу, через час встречаемся на улице. И на будущее — пока сам к вам не подойду, не показывайте виду, что мы знакомы. Ясно?
Дождался утвердительных возгласов, вышел под палящие лучи солнца и побежал через дорогу.
Нет, определенно — так жить нельзя. Бесы бы побрали этих контрабандистов!
— Командир! — крикнул вдруг выскочивший следом Валентин. — На минуточку!
— Да?
— Тебе, конечно, видней, спорить не буду, — как-то очень уж издалека начал усач, — но почему деньги делятся поровну? Нет, Гуго свой хлеб отрабатывает, но Берта? Ей-то с каких щей наравне с остальными платить?
— Ну знаешь, — ухмыльнулся я. — Не думаю, что даже за двойную оплату ты согласишься выполнять ее работу.
— Так-то оно так, только не очень это честно, как ни крути.
— Не хватает денег?
— Нет, просто дело принципа.
— Если говорить о принципах, то жалованье у вас всех разное. И у тебя оно самое высокое. А дополнительные выплаты — это дополнительные выплаты. Они зависят исключительно от того, как мы сработали, поэтому делиться будут поровну. Даже я себе лишней монетки не возьму. Ясно?
— Ясно-то оно ясно…
— Понадобятся деньги, обращайся.
— Понял.
— Вот и замечательно.
И я отправился в гостиницу — дожидаться, пока спадет жара.
Но, как ни странно, особой прохлады вечер не принес. Да — солнце перестало палить, но вместо долгожданной свежести на город опустилась невыносимая духота. В низину меж холмов не проникало ни единого дуновения с моря, и дышать там было просто нечем. Еще и вонь от помойных канав…
Первым делом я заскочил на базар. Потолкался меж постепенно редеющей толпы, прошелся вдоль рядов с разделочными ножами, мясницкими топориками и прочим совсем уж замысловатым инструментом. К чему-то пригляделся, что-то повертел в руках. В итоге прикупил нож с хищным, но недлинным — чуть короче ладони — клинком и удобной рукоятью с упорами, не дающими при колющем ударе соскользнуть пальцам на лезвие.