Чтобы хоть как-то отвлечься, я зачерпнул из таза мыльной воды и оттер с торса и лица только-только подсохшую кровь. Потом, достав из сундука короткие широкие штаны, синюю рубаху и расшитую затейливыми узорами кожаную жилетку, оделся и с кряхтением натянул на ноги тяжелые пехотные ботинки с железными набойками на носках. Перевел дух, прикрыл короткий ежик рыжих волос куцей кепчонкой и с залитой свинцом дубовой дубинкой в руках уселся на табурет.
Подождем. Подождем — да.
Первым, на мое счастье, явился Гуго. Насвистывая мотивчик из популярной в этом сезоне оперы Антонио Лири, фокусник забрался в фургон и с изумлением уставился на залитый кровью пол.
— Себастьян, ты кого-то убил? — заозирался он по сторонам. — А где тело? В сундуке?
— Нет, — скривился я и перевернул таз. Окрасившаяся в розовый цвет вода утекла сквозь щели, и кровавое пятно перестало бросаться в глаза. — Скорее это меня убили. И вполне успешно, только не до конца.
— Ты в порядке? — всполошился фокусник.
— Теперь — да.
— Кто это был?
— Не знаю, — покачал я головой и указал на неприметную прореху в тенте. — Ударили с улицы.
— Но почему именно сейчас? — наморщил лоб Гуго и вдруг охнул: — Кто-то из нас работает на Норвейм?
— Ничего другого мне на ум не приходит.
— Альб или Берта? Или меня ты тоже подозреваешь?
— Ты бы не успел фургон обежать.
— Хоть в чем-то повезло.
— И не говори. Остается только выяснить, кто именно скурвился.
— Где ты стоял? — спросил Гуго и потянул меня к зеркалу. — Только встань на то самое место! Это важно!
Выполнять распоряжение не хотелось просто жутко — теперь никакая молитва не спасет! — но я пересилил себя и подошел к зеркалу. Подспудно ожидая повторения смертельного удара, протянул руку к деревянной рамке, сдвинулся немного в сторону и кивнул:
— Здесь.
— Куда был нанесен удар?
Я нехотя задрал рубаху и показал белую отметину шрама с левой стороны груди.
— О, Святые! — воскликнул пораженный фокусник. — Точно в сердце!
— Хотелось бы выразить восхищение такой точностью лично…
— Так, били снизу вверх и немного наискось, с правой руки, — задумался Гуго и поспешил к закрывавшему вход пологу. — Подожди!
Чувствуя давящую на плечи усталость, я присел на табурет и похлопал увесистой дубинкой по ладони. А ведь так замечательно день начинался! Так замечательно…
Вернувшийся в фургон Гуго с отсутствующим видом уселся на сундук и печально вздохнул:
— Я бы предпочел, чтобы предателем оказалась эта стерва…
— Альб?
— Он.
— Откуда такая уверенность?
— К борту придвинут бочонок. Крышка протерта.
— Неудивительно, — фыркнул я. — Даже Берте не дотянуться с земли.